даже победить в розыгрыше Кубка столицы мужскую динамовскую команду, в которой 
играли несколько известных футболистов и среди них сам Чернышев. А когда в 
марте сорок девятого года команда мастеров «Динамо» отправилась на тренировки в 
Гагру, я был включен в ее состав в качестве третьего вратаря, дублера Алексея 
Хомича и Вальтера Саная.

И там, на обжитом многими поколениями московских динамовцев гагринском 
стадиончике со мной произошел случай не просто конфузный, а, наверное, 
единственный и неповторимый в истории футбола. Наша команда дублеров 
встретилась со сталинградским «Трактором». Это был первый мой матч. Дул сильный 
ветер с моря. В середине первого тайма вратарь «Трактора» выбил мяч, тот высоко 
взлетел и полетел в мою сторону. Я растерялся. Что предпринять? Ждать, когда он 
опустится? Бежать навстречу? Наконец я сорвался с места и кинулся к 
предполагаемой точке падения мяча. Казалось, я рассчитал все — и свою скорость, 
и скорость мяча, и силу ветра. Не углядел я лишь одного, — что мне на подмогу 
поспешает наш защитник Аверьянов. Мы столкнулись с ним на полпути к мячу и оба 
упали, а мяч, словно издеваясь над незадачливым голкипером, подпрыгнул и 
вкатился в ворота...

В мальчишеских играх есть такое правило: «От ворот до ворот гол не в счет». В 
настоящем футболе такого правила нет. Наверняка случай этот был первым и 
последним в истории настоящего футбола — вратарь забил гол вратарю ударом от 
ворот. Не трудно представить мое состояние. Как нашкодивший и стыдящийся 
поднять глаза мальчишка, я исподтишка оглядел трибуну. То, что я увидал, добило 
меня окончательно. Игроки нашей основной команды — Василий Карцев, Константин 
Бесков, Сергей Соловьев, Александр Малявкин, Всеволод Блинков, Леонид Соловьев 
— покатывались со смеху. Бывалые и все на свете повидавшие футбольные волки, 
они ничего подобного в своей жизни не видели.

Не помню, как доиграл я первый тайм. В раздевалке я швырнул в угол перчатки, за 
ними полетели бутсы. Не в силах сдержать слезы, я стал стаскивать свитер. Мне 
еще не сказали, что моя футбольная карьера окончена, но я был уверен: сейчас 
скажут. А если и не скажут, разве я сам этого не понимаю?

Мне не дали снять свитер. Меня заставили натянуть на ноги бутсы, а на руки — 
перчатки. Я вновь появился на поле. Я доиграл этот злосчастный матч, свой 
первый матч в команде мастеров. Тренер, работавший тогда с динамовскими 
дублерами, Иван Иванович Станкевич, человек мягкий и интеллигентный, нашел 
нужные слова. Он сумел объяснить мне, что все происшедшее не более чем 
несчастный случай, что ни он, ни старший тренер Михаил Иосифович Якушин во мне 
не разуверились, что в будущем надо быть осмотрительнее и видеть не только мяч, 
но и обстановку на поле. На следующий матч меня снова поставили, на следующий — 
тоже. Я закрепился в дублирующем составе, но мяча, забитого мне вратарем 
«Трактора», забыть не мог.

Самым близким человеком в команде был для меня в ту пору Алексей Петрович Хомич.


По старой, «тушинской» еще привычке я носил за своим кумиром его чемоданчик, 
сидел рядом, когда он переодевался, стоял во время игр за его воротами. А он, 
как и заводской наш голкипер, Алексей Гусев, тоже не отходил от моих ворот, 
когда играли дублеры, и не скупился на советы и наставления.

Хомич был мне симпатичен многими своими качествами. Но больше всего тем, что 
был настоящим, истинным спортсменом. Нет, его не назовешь аскетом, отшельником. 
Он и во время тренировки готов был пошутить, а в свободное время любил веселую 
компанию, в которой мог и пропустить рюмку. Но был он из тех людей, которые 
живут в точном соответствии с пословицей: «Делу — время, потехе — час». Работал 
на тренировках так, что оставалось лишь диву даваться,- ни минут лишних, ни 
часов не считал. И отдавался работе целиком, причем выглядело это так, будто 
ему труд не в тягость, а в охотку, будто вставать и падать, лететь из одного 
угла ворот в другой и кидаться в ноги нападающим не доставляет ему ничего, 
кроме удовольствия.

Как у всякого из нас, бывали у Хомича игры более или менее удачные, случалось, 
что, и легкие мячи он пропускал. Но чтобы раскиснуть от неудач, чтобы играть не 
изо всех сил — такого с ним не бывало. Тут команда на него всегда могла 
положиться полностью.

Играя в дублирующем составе, я представлял себе, что если и попаду со временем 
в основной, то время это наступит очень нескоро. Какой уж там основной, когда в 
команде есть Хомич, а за ним еще и Саная? Однако это не охладило моего 
увлечения футболом.

Тренировался я много, не признавая никаких норм. Для меня как-то сразу стало 
обязательным делать на занятиях все, что делают полевые игроки: вместе с ними 
мерить круги по стадиону, бегать кроссы, совершать многочисленные рывки, 
преодолевать барьеры, прыгать, играть в больших и малых «квадратах», бить по 
воротам, отрабатывать удары головой, пасовать. А сверх того оставалась в полном 
объеме вратарская работа, изнуряющая необходимостью овладеть каждым приемом так,