его не столько для нас, сколько для набившихся в зал репортеров, которые 
обстреливали каждого поднимавшегося пулеметными очередями из своих 
фотоаппаратов. В заключение тренер сообщил, что форму и тренировочные костюмы 
мы найдем у себя в комнатах, и попросил, захватив все необходимое, спуститься к 
автобусу, который отвезет команду на тренировку.

Все поездки по Лондону мы проделали в громадном, роскошном автобусе, который 
сверкал зеркальными стеклами во всю стену, сопровождаемые почетным эскортом: 
впереди с воем неслась длинная легковая машина, за ней мотоциклы с полицейскими 
в снежно-белых мундирах, дальше — наш автобус, а замыкал кавалькаду еще один 
автомобиль. Сирены на машинах взвывали в тот миг, когда автобус трогался, и 
замолкали при остановках. Прохожие провожали изумленными взглядами эту 
процессию. 

Сами же участники процессии, всемирно известные звезды мирового футбола, 
вступив в раздевалку, уже ничем не отличались от сотен своих тоже известных и 
не известных вовсе коллег-футболистов — молодых, здоровых, не знающих, куда 
девать брызжущую энергию парней. Сразу начинались те же шутки, что и во всех 
футбольных раздевалках мира — незлобивые, изобретенные нашими футбольными 
дедушками, не блещущие оригинальностью и, тем не менее, вызывающие громовые 
раскаты хохота. Кто-то тщетно старался распутать двойной узел на шнурке, кто-то 
носился по комнате, разыскивая исчезнувшую бутсу, кто-то обнаружил в душевой 
гетры...

Тренировочное поле знаменитого стадиона «Уэмбли» было усеяно фоторепортерами, 
которые, как и их пишущие собратья, приехали на этот матч из многих стран мира, 
даже из тех, чьи игроки не были приглашены в сборную ФИФА. Не менее двухсот 
газет, журналов и агентств, не считая английских, командировали своих 
корреспондентов в Лондон. У меня сохранились фотографии, подаренные мне тогда 
югославскими и болгарскими репортерами. К сожалению, наших там не было. В 
огромном пресс-корпусе, аккредитованном на лондонском матче, был единственный 
наш соотечественник — Николай Озеров, да и тот прибыл за несколько минут до 
начала игры.

Такое стечение людей, стремящихся зафиксировать каждое твое движение, несколько 
смутило меня. Сейчас мои ворота будут обстреливать самые меткие из футбольных 
снайперов. Не оконфузиться бы, не ударить бы лицом в грязь. А то скажут или 
напишут что-нибудь вроде: «Зачем его пригласили? Неужели получше вратаря найти 
не могли?» — и иди потом доказывай, что ты тоже кое-что умеешь. Я уже испытал 
на себе, что значит опровергать мнение, созданное прессой.

Но все обошлось благополучно. Били форварды действительно хорошо, и это лишь 
дало мне возможность потренироваться, как следует. Когда раз за разом 
готовишься поймать мяч, напрягаешь мышцы и нервы и все попусту — мяч летит мимо,
 — только растрачиваешь зря нервные клетки, и усталость от такой тренировки не 
сопровождается чувством удовлетворенности. Так уходил я довольно часто с 
тренировок дома. А тут что ни удар, то — в ворота. Сразу входишь в рабочий ритм,
 а, поймав несколько мячей, за которыми пришлось попрыгать в углы, обретаешь 
уверенность в себе и хорошее настроение.

На следующий день Риера собрал команду на обязательную перед каждым матчем 
установку. Я прослушал в своей жизни бессчетное число таких установок, но более 
короткой и приятной мне слышать не приходилось.

— Все вы — большие мастера, и ваша главная задача продемонстрировать это во 
время игры. Именно это от вас требуется, именно этого ждет публика. Но не 
рассчитывайте на легкую игру. Английская сборная сильна и в день юбилея своего 
футбола мечтает о победе. Церемониться со звездами она не станет.

Затем он назвал стартовый состав и предупредил о заменах.

— Замены неизбежны,— заключил он.— На матч приехало восемнадцать игроков, и 
выступить должны, естественно, все до единого.

Поток машин, едущих в сторону «Уэмбли», был так велик, что даже наша кавалькада,
 сопровождаемая воем сирен, пробиралась с трудом, временами застревая в 
автомобильных пробках. Когда-то я читал, что все места на «Уэмбли» не были 
проданы ни разу в истории стадиона. Уверен, что на «матче века» с этой 
традицией, которой, как и всеми прочими, англичане, вероятно, гордились, было 
покончено. Стадион, один из самых гигантских в мире, был переполнен.

После многочисленных торжественных процедур, после того, как спустившийся из 
королевской ложи герцог Эдинбургский — муж английской королевы — пожал руки 
игрокам обеих команд, началась игра.

Вратарю виднее, как лучше передвигаться игрокам обороны, чтобы перекрывать 
опасные пути к воротам. И я привык во время матча покрикивать своим защитникам: 
«Вова, назад!», «Толя, сместись влево!» «Петя, возьми своего!». Как же, думал я,
 быть здесь, где все мы говорили на разных языках? В игре к услугам переводчика 
ведь не прибегнешь. Со Шнеллингером мы, правда, договорились заранее кое о чем.