— Хочу играть!

— Давай, раз хочешь, приступай к тренировка, — ответил он, не раздумывая.

И я приступил к тренировкам. Я обживал заново каждый сантиметр своей футбольной 
жилплощади. Постепенно привыкал к воротам. Вновь учился, не глядя на стойки и 
не касаясь их спиной и руками, ощущать их ширину и высоту. Вновь развивал в 
себе способность в нужный миг отыскивать свое место в прямоугольниках штрафной 
и вратарской площадей. Такова уж жизнь, а особенно спортивная жизнь, подчас 
жестокая и несправедливая, но обладающая такой силой притяжения, что человек, 
отведающий ее радостей и печалей, не может расстаться с нею добровольно уже 
никогда. Даже если ему 34 года и приходится все начинать заново.

Словно вернулись дни моей футбольной юности. Опять увозил нас, дублеров 
динамовской команды, собиравшихся у ворот родного стадиона, старенький автобус 
на подмосковные стадиончики с деревянными трибунами и привозил поздними 
вечерами в Москву. Опять каждый терпеливо ждал своего часа, того самого часа, 
когда тренеры, объявляя состав на очередной матч, назовут его имя — пусть хоть 
в числе запасных. И опять я дождался своего часа.

Сперва, правда, меня ставили лишь на выездные матчи. Памятуя о том, какой прием 
оказывал мне еще недавно московский зритель, так неохотно меняющий гнев на 
милость и так легко готовый променять милость на гнев, тренеры справедливо 
решили, что подготовить столичные трибуны к снятию опалы могут лишь добрые 
вести о моей игре из других городов.

А вести шли добрые. «Динамо» выступало в сезоне 1963 года на редкость удачно. 
Мы стали чемпионами страны и были близки к победе в розыгрыше Кубка.

И вот осенью, когда сезон шел к концу, одно за другим пришли два известия. 
Первое — я признан лучшим футболистом Европы, и редакция французского 
еженедельника «Франс футбол» вручит мне свой приз «Золотой мяч». Второе — я 
приглашен участвовать в посвященном столетию английского футбола «матче века», 
в матче между сборной Англии — «сборной мира», или, как ее нарекли, «сборной 
ФИФА» — командой, собранной под флагом Международной федерации футбола из 
лучших игроков мира.

Снова, как год и два назад, мое имя, сопровождаемое эпитетами «замечательный», 
«выдающийся» «неувядаемый», замелькало на страницах газет, а трибуны стали 
встречать меня аплодисментами. Лишь известие, что я признан за рубежом, 
заставило журналистов и публику окончательно «реабилитировать» меня дома.

Надо ли говорить, как счастлив я был от обоих этих известий? «Золотой мяч» — 
высшая честь для футболиста. И это — нечто гораздо более важное и ценное, чем 
личная награда. Вспомните имена лауреатов «Золотого мяча» разных лет: Ди 
Стефано, Эйсебио, Вест, Бобби Чарльтон, Альберт, Круиф, Беккенбауэр. Все они 
большие футболисты. Но все они непременно еще и представители стран, которые в 
пору их лауреатства шли во главе мирового футбола. И я сознавал: моя награда — 
признание футбольных заслуг нашей страны. И еще — признание достижений нашей 
вратарской школы, потому что в истории «Золотого мяча» это был первый (да и до 
сих пор пока единственный) случай, когда его вручили вратарю.

Другое известие — о включении в «сборную ФИФА» — тоже принесло мне большую 
радость. Приглашение исходило от назначенного старшим тренером команды Фернандо 
Риеры. А ведь он был тренером сборной Чили на первенстве мира 1962 года и, 
значит, самым пристрастным и внимательным зрителем того матча с чилийцами, 
который принес мне столько горя. Наверное, не стал бы он включать в свою 
сборную вратаря — благо, выбор практически безграничен, — который проиграл матч 
в Арике его же, Риеры, команде и вообще виновен в поражении сборной СССР на 
чемпионате мира. Уже позже, из газет, я узнал, что именно моя игра с чилийцами 
в Арике и заставила Риеру остановиться на моей кандидатуре. Он, оказывается, 
сказал по поводу того матча: «Яшин играл безупречно, и два мяча, что он 
пропустил, не взял бы никакой другой вратарь».

Но тогда, собираясь на «матч века», я еще не знал, что думает Риера. Да и не 
так уж было это для меня важно. Я издавна придерживаюсь принципа: нет и не 
может быть у спортсмена более сурового судьи, чем он сам.




«Мaтч века»


Из Москвы в Лондон мы прилетели втроем — председатель нашей футбольной 
федерации и вице-президент ФИФА Валентин Александрович Гранаткин, тренер 
сборной Константин Иванович Бесков и я. Нас отвезли в небольшую и не новую, но 
очень уютную гостиницу напротив Гайд-парка, показали мне мою комнату и сказали, 
когда спускаться к обеду. В обеденном зале ко мне подошел тренер сборной ФИФА