Наша команда приобрела относительно опрятный вид.

Помимо простейших тренировок проводили мы и встречи с командами известных 
клубов. В день матча собирались в Самарском переулке и пешком отправлялись на 
игру, скажем, в Сокольники – на площадку ОЛЛС (общество любителей лыжного 
спорта) или на стадион «Красная Пресня». И после таких многокилометровых пеших 
переходов играли в футбол. С тех пор, видимо, у меня и выработалась 
неприхотливость в быту. Став старшим тренером московского «Динамо», занимая эту 
должность в других клубах, в сборной СССР, я никогда, к примеру, не претендовал 
в гостинице на так называемый штабной номер-люкс, полагающийся руководителю 
команды, всегда уступал его ведущим футболистам, считая, что им важнее, чем мне,
 хорошо отдохнуть перед ответственной встречей.

Впервые в официальных соревнованиях я выступил зимой 1923 года за шестую 
хоккейную команду «Моссовета» (так стал называться «Унион»).

В отличие от футбола, в хоккее в то время не было ни детских, ни юношеских 
команд. А играть-то хотелось! Мы, каюсь, пошли на обман, записав в карточке 
участника чемпионата Москвы, что нам 18 лет. Мне в ту пору было только 13, хотя 
внешне, особенно в зимней амуниции, я выглядел солиднее, а старшему из нашей 
команды, Павлу Короткову, – 17. Тогда строгого контроля за возрастом игроков не 
велось, чем мы и воспользовались, чтобы осуществить свою заветную мечту. Ко 
всеобщему удивлению (многие ведь знали о нашей проделке), шестая команда 
«Моссовета» выиграла все матчи с крупным счетом. Если заметить, что из того 
состава помимо меня и Короткова известными хоккеистами впоследствии стали 
Дмитрий Успенский, Николай Когна, Петр Яковлев, то следует признать, что успех 
был не случайным.

Прошел год, и меня перевели в пятую хоккейную команду «Совторгслужащих» (таково 
было новое название команды «Моссовета»), но прежнего удовлетворения от игры не 
было. Дело в том, что наиболее крепких физически ребят из прошлогоднего нашего 
боевого коллектива перевели в четвертую, третью, а кое-кого даже во вторую 
команды клуба. Остались только мы с Успенским, другие были хотя и взрослые, но 
начинающие хоккеисты, плохо владевшие клюшкой и слабо бегавшие на коньках. В 
один из дней наша пятая команда была разгромлена на Патриарших (ныне 
Пионерских)" прудах «Красной Пресней» со счетом 6:0. Обычно после проведенного 
матча мы возвращались на свой стадион, чтобы посмотреть игру первой команды.

На этот раз возвращение было безрадостным. Капитан первой нашей команды 
Владимир Стрепихеев встретил меня обычным вопросом: «Как сыграли?». Я ответил, 
но не мог сдержать разочарования и расплакался – 14 лет всего-то было! «Да кого 
поставили в состав? Многие даже на коньках кататься не умеют!» – говорил я 
сквозь слезы. Растерянный Стрепихеев стал меня утешать: «Михеич, да ты не 
расстраивайся, в спорте всякое бывает». С тех пор и пошло: Михеич да Михеич – 
иначе ко мне никто и не обращался. Это уже потом я стал Михеем…

В хоккее я с самого начала выступал на месте центрального нападающего, а моим 
неизменным партнером – правым инсайдом – на протяжении десяти лет, вплоть до 
1933 года, в клубе, то и дело менявшем названия («Моссовет», «Профинтерн», 
«Совторгслужащие», СКиГ – Союз кооперации и госторговли, «Буревестник»), был 
Дмитрий Успенский. Он не очень быстро бегал на коньках, но зато, хорошо владея 
клюшкой, был большим мастером обманных движений и точных своевременных передач. 
Его игра всегда доставляла истинное удовольствие любителям хоккея. Мы с ним и 
учились вместе – вначале в школе имени Луначарского на 3-й Мещанской (ныне 
улица Щепкина), а затем в школе №. 58 на улице Мархлевского, где заканчивали 
девятый класс (тогда среднее образование было девятилетним). С детства 
воспитанный в духе спортивности, я и в школе постоянно играл в баскетбол, 
ручной мяч, итальянскую лапту (игра, похожая на волейбол), салочки, занимался 
легкой атлетикой, гимнастикой… Теперь я понимаю, что мне очень многое дала для 
освоения финтов в футболе постоянная игра в салочки, поскольку для успеха в ней 
надо быть ловким, быстрым, координированным, уметь мгновенно менять направление 
движения, резко тормозить, делать рывки с ускорением…

В то время каждый выпускник школы помимо среднего образования получал и 
профессию. Наша школа на улице Мархлевского была с химическим уклоном, вот 
почему, закончив ее в 1927 году, я получил еще и специальность химика-лаборанта.


Страна, однако, в то время переживала нелегкие времена и на работу было 
устроиться не так-то просто. Меня поставили на учет на бирже труда в 
Рахмановском переулке, после чего я стал получать пособие по безработице – 15 
рублей 50 копеек. Деньги, скажу вам, по тем временам для молодого человека 
немалые. Во всяком случае, 15 рублей я отдавал матери, а на оставшиеся 50 
копеек мог покупать себе семечки, билет в кино. Регулярно приходил на биржу 
труда отмечаться. При ней, кстати, были образованы так называемые коллективы 
безработных, которые своим членам подыскивали временную работу. Я, например, в 
течение месяца занимался зимой расчисткой железнодорожных путей от снега на 
Ржевской дороге, был подсобным у электрика на «Трехгорной мануфактуре»…