многочисленных национальностей, стекающихся на Елисейские поля в Париже или 
фантастические танцевальные движения французских и испанских болельщиков, 
смешавшихся на главной площади города Брюгге.
     После того как в Париже я был «исключен» из списка судей, я решил остаться 
и вместе с женой посмотреть матч Франция — Италия (четвертьфинал): какая 
радость видеть этот спектакль, эти краски, и какое разочарование, которое 
пришлось испытать изза поражения Италии. Второй запоминающийся матч, на 
котором я с женой присутствовал в качестве зрителя, состоялся в Италии 1990 г.
 — тогда я еще судил в Серии С. Когда я вспоминаю те дни, первое, что приходит 
на ум, это фантастический Олимпийский стадион, до неправдоподобия заполненный 
не только болельщиками немецкой и аргентинской команд, тогдашних финалистов, но 
и зрителями самых разнообразных национальностей. Это был настоящий спортивный 
праздник. Я говорю не только с технической точки зрения; речь идет об участии в 
празднике мужчин и женщин, различающихся по культуре, жизненному опыту, но 
объединенных одним чувством — любовью к футболу; и только одна небольшая 
неприятность: освистывание гимна аргентинской команды, продиктованное своего 
рода местью за вылет из соревнований Италии, проигравшей аргентинцам.
     
     
Непосредственно перед стартом
     
     Присутствие незначительного числа болельщиков со всех частей света стало 
одной из особенностей чемпионата мира по футболу в Японии и Корее. Эти игры 
отличались также большей продолжительностью, носили более 
информационносправочный характер и в большей степени освещались по телевизору. 
Правда, некоторое число «командировочных» болельщиков национальных команд 
присутствовало; в основном это были англичане и ирландцы, остальное же 
большинство составляли японцы и корейцы. Поэтому отсутствовал эффект 
перемешивания культур, обычаев и привычек, который для меня важен, поскольку 
спортивный праздник несколько теряет в красочности. Однако вернемся несколько 
назад и еще раз остановимся на моем опыте судейства международных игр. Если 
хорошо подумать, то следует сказать, что этот матч не предвещал чегото 
сверхъестественного. Официальное подтверждение моего участия в нем я получил в 
начале 2002 г. после последнего собрания судейской комиссии ФИФА, что для меня 
не было неожиданностью. Не могу отрицать — я его ждал, поскольку случайно узнал 
об этом предварительно.
     Больше всего футбольный мир Италии удивило то, что на игры не был 
приглашен ни один из наших помощников, что всегда происходило до сих пор, когда 
речь шла о крупнейших соревнованиях. С нашей стороны не последовало ни протеста,
 ни жалобы; было бы хуже, если бы мы первыми не уважали правил, но чисто 
почеловечески мы были огорчены, поскольку среди помощников, которые с большей 
Еероятностью могли быть приглашены на чемпионат мира, были 
высококвалифицированные люди, с которыми я провел многие часы подготовки и 
многие встречи. Присутствие итальянского помощника на международном чемпионате 
стало бы справедливым признанием работы группы с исторически сложившейся 
репутацией высокого уровня, которая проводит огромную работу, чтобы быть на 
высоте в любом матче. Вместе со всеми арбитрами и со всеми, приглашенными на 
финальную стадию помощниками (около 70 человек) я прибыл в Сеул для стажировки. 
Предусматривались теоретическая часть, состоящая из анализа и обсуждения 
директив ФИФА, и проверка физического состояния каждого из нас. Уже по прибытии 
в Сеул я почувствовал недомогание, которое я сначала отнес на счет длительного 
путешествия. У меня поднялась температура 38,5°, вскоре достигшая 39,5°. Такая 
высокая температура вынудила меня пролежать в постели гостиницы почти весь 
период стажировки. Я находился в подавленном состоянии, прежде всего потому что 
этот период имел для меня очень важное значение для подготовки к работе. Долгие 
часы перед телевизором в номере лишь увеличивали мою депрессию, и не столько 
изза беспрерывно передаваемых местными станциями встреч по сумо, по которому я,
 в конце концов, стал экспертом, сколько изза вредных программ, транслируемых 
зарубежными каналами радио и телевидением и явно подстрекающих к убийству. Но 
шутки в сторону. Больше всего меня огорчали недоброжелательные и беспокойные 
комментарии о моем вынужденном отказе от физических проверок: как будто арбитру 
запрещается болеть. То, что считается нормальным для атлета, не должно было 
быть нормальным для арбитра, даже и для такого арбитра, как я, имеющего двух 
маленьких детей и, следовательно, рискующего заразиться дома. К счастью, 
примерно за месяц до моей болезни я подвергся тем же атлетическим тестам УЕФА, 
и арбитражная комиссия посчитала их хорошими.
     
     
Начало чемпионата
     
     Итак, начало игр. С этого момента и до конца все шло гораздо лучше. Первое 
мое назначение — проведение матча между командами Аргентины и Англии, 
собственно, одного из тех, о котором я мечтал и который я желал судить с самого 
начала формирования судейских бригад, происходившее в декабре 2001 г. в Пусане. 
Чтобы не сглазить, я не пытался собрать как можно больше сведений об этом матче,
 например, о том, будет ли он проходить в Корее или Японии, и когда это будет. 
Всем, кто предсказывал, что проведение этого матча будет доверено мне, я 
отвечал: «…а, да? Нет, я не знаю, вошел ли я в эту бригаду!..» Я, конечно 
блефовал. И когда в Корее 24 мая меня уведомили, что мне предстоит судить 
именно матч между Аргентиной и Англией, я не стал скрывать, что очень рад.