предположений или, вернее сказать, спекуляций. Правда была куда проще, но зато 
и намного менее пикантной или спорной. Но газеты, как всегда, нуждались в 
чем-нибудь экстраординарном, а это, как я предполагаю, подразумевало, что любую 
скучную и ординарную историю вроде нашей надобно приукрасить и раздуть, дабы 
людям было о чем посудачить. На самом деле у Виктории не возникало вообще 
никаких проблем в связи с Манчестером или с моими выступлениями в «Юнайтед». 
Что же касается меня, то я не имел абсолютно никаких намерений когда-либо 
расставаться с этой командой. Думаю, что даже отец-командир увидел за нашей 
покупкой нового жилища гораздо больше скрытого смысла, чем это было в 
действительности. Он знал о циркулирующих сплетнях и однажды отвел меня в 
сторону:
— Почему ты купил его?
Главным предметом его беспокойства были, вероятно, опасения, что у меня могут 
возникнуть трудности с регулярными поездками из Эссекса на тренировки в 
Манчестер. Но даже после того, как мы с ним переговорили на эту тему, он, как 
мне кажется, на протяжении года или даже больше был фактически убежден, в игру, 
то фактически ничем не отличаюсь от любого другого футболиста. Так уж оно 
бывает, когда ты становишься профессионалом: твоя жизнь вращается вокруг 
тренировок и игр. И так оно должно быть. Даже один из самых значимых дней моей 
жизни — я имею в виду день моей свадьбы — должен был втиснуться на свое место, 
отведенное ему в промежутке напряженного календаря «Юнайтед». Хорошо хоть, по 
крайней мере, что лето 1999 года, выбранное нами с Викторией для этого, не было 
временем проведения чемпионата мира или кубка европейских чемпионов, так что мы 
могли не особенно спешить. Когда я спустился с невероятных высот «Ноу Камп», 
куда сумел взлететь в мае того года, и смог, наконец, снять с себя медаль 
обладателя европейского кубка, которую много дней носил на шее, мы смогли 
сосредоточиться на своей дальнейшей жизни и провести собственный, весьма 
волнующий финал кубка Бекхэмов, в котором Дэвид и Виктория четвертого июля 
вступили в брак.
Надо честно сказать, что этот Большой День потребовал некоторых организационных 
мероприятий. К этому надо так же честно добавить, что я занимался этим делом 
совсем не так уж много. Мы знали, чего нам хотелось, и общая идея праздника у 
нас была. Жизнь превратилась в сказку, с тех пор как Принц встретил свою 
Принцессу, и мы оба хотели, чтобы это как-то отразилось на церемонии. Но когда 
речь зашла о деталях, то тут основную часть трудной и не всегда благодарной 
работы проделала Виктория. Правда, для начала мы вместе придумали много чего 
необычного и запоминающегося, причем не только для нас самих, но и для наших 
родных и друзей. А потом ежедневное вдохновение исходило исключительно от 
невесты. Да, мы много думали, говорили и планировали. Но не было ничего такого, 
что обрушилось бы на меня в последнее мгновение. Кроме того, в разгар всей этой 
суматохи и приготовлений мне время от времени разрешали высказаться. Однако 
именно Виктория, а также ее мама и сестра Луиза взяли на себя ответственность 
за то, чтобы все прошло как полагается.
На протяжении сезона 1998/99 годов и после всего, что случилось в связи с 
чемпионатом мира, мы должны были привыкнуть к необходимости думать о своей 
безопасности. Но мы не собирались идти на компромисс в день, столь важный для 
нашей родни и друзей, другими словами — ускользнуть и пожениться втайне от всех.
 Наоборот, мы хотели, чтобы эта свадьба запомнилась как нам самим, так и всем 
тем, о ком мы больше всего думаем и заботимся. Однако серьезный день означал и 
необходимость серьезных мер безопасности, и это подтолкнуло нас к принятию двух 
серьезных решений. Каждый участник торжества должен был договориться по поводу 
своих фотографий с журналом «ОК!», мы понимали, что желание этого журнала 
защитить свои эксклюзивные права будет в то же время сильно способствовать тому,
 чтобы защитить нас от постороннего вмешательства в нашу личную жизнь. Второе 
решение заключалось в том, что мы должны найти человека, который смог бы взять 
на себя часть забот и облегчить давление на невесту. В результате мы наняли 
специального свадебного координатора, которого звали Перигрин Армстронг-Джонс. 
Не могу сказать, чтобы я когда-либо прежде встречал человека по имени Перигрин. 
С виду он был довольно необычной личностью, но мужик оказался действительно 
классный и смог проделать для нас просто фантастическую работу: он понял, о чем 
мы мечтаем, и обеспечил именно то, что нам нужно.
По обоюдному согласию Виктория и Перигрин нашли в Ирландии замок, расположенный 
в Латрелс-тауне. Здесь имелось все, в чем мы нуждались, и, что еще лучше, 
кое-что такое, о чем мы, возможно, никогда и не подумали, если бы этого там уже 
не было. Правда, ехать до местной церкви было далековато, но зато от самого 
замка и всего его окружения можно было рехнуться — такое там все было древнее, 
благородно полуразрушенное и немного волшебное. Именно те декорации, в которых 
вы бы мечтали сказать заветное «согласен». Как только невеста и ее помощник 
увидели это сооружение во всей его аристократической красе и ветхости, решение 
было немедленно принято, и Перигрин принялся за работу. Вместо слабого ручейка 
там появился плавный поток, игриво извивающийся возле искусственных руин — 
паркового украшения в виде причудливо украшенного павильона, причем он создал 
это таинственное обрамление, позаимствовав его из иллюстрированной книги тех 
минувших времен. Повсюду вверх тянулись причудливо изогнутые ветви, повсюду 
мерцали волшебные огни и вились цветы. В самом замке было предусмотрено 
достаточно места для скромного, но необычного праздника с участием 
приблизительно тридцати членов наших семей и самых близких друзей. Это был 
просто финиш.
Я получал огромное удовольствие от каждой минуты подготовки; мне нравилось 
дегустировать блюда, пробовать вина и выбирать музыку. Все шло по-настоящему