который резко пошел на него. Теперь Райан оказался уже недалеко от ворот 
«Арсенала», слева и под довольно острым углом. Сейчас он пойдет направо через 
штрафную площадку к вратарской.
Вместо этого он мощно пробил по мячу в направлении ближней штанги, и тот влетел 
прямо в верхний ближний угол. Вся трибуна болельщиков «Юнайтед» просто 
взорвалась. Гиггзи бежал перед ней, размахивая своей футболкой в воздухе. Масса 
болельщиков прорвалась на поле. Я тоже, хоть и с трудом, добрался к нему, и до 
сих пор помню запах болельщиков, окруживших нас; в частности, один из мужиков, 
должно быть, непрерывно смолил всю игру сигарету за сигаретой, а теперь 
заграбастал меня. Я потом до конца матча не мог избавиться от запаха табачного 
дыма, пропитавшего всю мою футболку и проникшего, как мне казалось, даже в 
ноздри.
Когда раздался финальный свисток, болельщики «Юнайтед» снова хлынули на поле, и 
на какое-то время нам стало даже немного страшновато. Несколько человек подняли 
меня на плечи. Кто-то пытался стащить с меня в качестве сувенира одну из бутс, 
кто-то еще вцепился в мою футболку. Во всем этом гаме и неразберихе я 
наклонился и, пытаясь перекричать шум, сказал одному из болельщиков, который 
нес меня: «Пока ты тут главный из тех, кто тащит меня, мы не могли бы 
попробовать двинуться в сторону раздевалок?»
Как я уже говорил, все это выглядело малость пугающим, и мне показалось, что 
меня катали на чужих плечах по полю чуть ли не целый год. Думаю, я был 
последним из футболистов, кто покинул его. Вместе с тем эти минуты доставили 
мне истинное удовольствие. Такого рода моменты случаются не слишком часто, даже 
если ты играешь за «Юнайтед», и мне, конечно же, хотелось испытать все это. 
Наконец, я все же сумел попасть в раздевалку. Атмосфера там была совершенно 
фантастическая, но полностью отличалась от безумия, бушевавшего снаружи. 
Никаких прыжков, никаких выкриков или возгласов; все, включая нашего 
отца-командира, просто сидели, где попало, расслабившись и ощущая приятную 
истому. Ведь только что со всеми нами произошло нечто особенное, почти 
небывалое. Это был один из самых лучших футбольных матчей, в которых мне 
когда-либо доводилось выступать. А теперь, как оказалось, нам — уже в другом 
турнире — предстоял еще один полуфинал, который приходился на вечер следующей 
среды.
Мы не особенно хорошо отыграли в первой полуфинальной встрече Лиги чемпионов 
против «Ювентуса». Они приехали на «Олд Траффорд» и добились ничьей 1:1, а этот 
счет был почти равнозначен победе, особенно благодаря голу, забитому ими на 
выезде. Теперь мы должны были побеждать в Турине. А ведь фактически почти 
никому не удавалось добиться там победы. Вот и тогда уже через пять минут после 
начала игры «Ювентус» повел 1:0 и продолжал давить нас. Прошло еще десять минут,
 и счет стал уже 2:0, причем их давление по-прежнему не ослабевало. Я даже 
вернулся мысленно назад, к тем полуфинальным встречам против «Дортмунда» и 
шансам, которыми мы так и не смогли воспользоваться. Неужто мы второй год 
подряд пролетим мимо финала?
Иногда в трудно складывающемся матче, когда ты и вся команда продолжают упорно 
бороться, кому- то удается неожиданно блеснуть, как это смог сделать Райан 
Гиггз на «Вилла Парке», и переломить ход встречи. В других ситуациях на такой 
всплеск оказывается способной вся команда в целом, как это и случилось на 
туринском «Стадио делла Альпи». Не знаю, возможно, «Ювентус» немного 
расслабился, но у нас впервые в этой игре удались несколько проходов вперед. 
Прошло приблизительно двадцать минут, и мы все еще проигрывали 0:2, но у нас 
уже не было такого чувства, словно они нам не по зубам. Помню, как я проходил 
вблизи от Гэри Невилла и, повернувшись к нему, сказал:
— Они уже не так хороши, Газ. Знаешь, мы вполне можем дожать их.
Буквально спустя несколько минут после этого эпизода я подавал слева угловой, и 
Рой Кин смог просто потрясающе пробить головой и сократить разрыв в счете до 
2:1. Не сосчитать, сколько великолепных матчей провел Кини за нашу команду. Но, 
тем не менее, тот вечер стал особенным даже по его стандартам. Он забил гол, но 
вскоре после этого получил предупреждение. В этот момент и он, и мы все знали, 
что это означало: он будет вынужден пропустить финал, если мы туда попадем. Но 
Кини ни на мгновение не опустил голову. Единственное, что его сейчас наботило, 
это победа «Юнайтед» в данной встрече. Но какие аргументы мы должны были 
предъявить в этом труднейшем споре? И какие мог противопоставить нам «Ювентус»? 
Как только мы забили один ответный гол, можно было буквально нутром ощутить, 
что игра переломилась. Они начали паниковать.
Йорки еще до перерыва сравнял счет, а затем Энди Коул приблизительно за пять 
минут до конца забил победный гол.
У любого игрока есть честолюбивые амбиции и желание участвовать в таких матчах, 
которые являются самыми знаменательными, самыми важными для его клуба и его 
страны. Таков финал европейского кубка чемпионов; у «Юнайтед» он всегда был 
сверхзадачей. Каждый из нас знал, что завоевание этого трофея было для нашего 
шефа самым желанным событием в футболе. Когда в конце игры в Турине мы вышли 
вперед и победили со счетом 3:2, то понимали, что уже почти достигли 
вожделенной цели. У нас имелось достаточно хороших игроков; и у всех ребят 
возникло такое чувство, что, когда в этом возникает нужда, спортивная удача 
начинает склоняться в нашу сторону. А еще в тогдашней команде царил такой дух, 
особенно в том сезоне, благодаря которому мы ощущали себя непобедимыми. Каждая 
игра, которую мы проводили в течение нескольких последних месяцев сезона 
1998/99 годов, была в некотором смысле финалом кубка: если бы мы проиграли 
любую встречу — в премьер-лиге, в кубке федерации или в кубке европейских 
чемпионов, это означало бы, что нам уже не удастся сделать триплет. Никто не