предстояла игра против приезжающего к нам «Ньюкасла», а посему так поздно, 
фактически в начале ночи, мы уже должны были обретаться дома. Как правило, я не 
пью и тем более не являюсь завсегдатаем ночных клубов. Но тот вечер выдался 
особенным. Мы ведь выиграли премьер-лигу, не так ли? Это был не тот случай, да 
и чувства нас обуревали не те, чтобы сидеть в закрытом помещении, так что мы 
втроем вышли в город и отправились прошвырнуться по Манчестеру, а заодно попили 
пива — может, на кружку или две больше, чем следовало. Уверен, что 
отец-командир узнал об этом (он вообще знает все про всех), но мы избежали 
неприятностей. И вреда тоже никакого не причинили — ни себе, ни клубу, — потому 
как два вечера спустя без особой мороки свели матч против «Ньюкасла» вничью.
Думается, что если в тот сезон кто-то действительно стал настоящим победителем 
и сорвал крупный куш, так это была в первую очередь компания, обслуживавшая мой 
мобильный телефон. Я знал с первой же минуты, что просто чокнулся на Виктории. 
Как оказалось, большую часть времени, когда мы оказывались с ней врозь, я думал 
лишь о том, каким образом и когда я смогу быть рядом с нею. Но едва только мы 
встречались, как ей снова надо было в составе «Спайс Герлз» мчать на реактивном 
лайнере в Америку. В результате мы час за часом вели нескончаемые разговоры по 
мобильнику, а счета за них росли, что называется, не по дням, а по часам — но 
никак не по минутам! — и становились все страшней и страшней. Но на самом деле 
это было самое лучшее вложение денег, какое я когда-либо делал. Те несколько 
раз, когда мы оказывались вместе, я настолько нервничал, что у меня 
перехватывало дыхание. Странно, как менялась ситуации при общении по телефону. 
Рассказывать этой потрясающей женщине буквально все о своей жизни — в том числе 
и о своих чувствах, — а потом слушать, как она делает то же самое, казалось мне 
самой естественной вещью в мире. К тому времени, когда Виктория более или менее 
окончательно вернулась в Англию, у нас было такое чувство, словно мы давно и 
глубоко знаем друг друга. И мы начали также понимать, как много каждый из нас 
значит для другого. И какие бы деньги ни заработала на этих разговорах 
телефонная компания, для нас такая сделка была еще более выгодной.
Цветочницы тоже не терпели из-за меня больших убытков. Я посылал цветы в каждую 
гостиницу, где устраивалась Виктория, а вдобавок к этому почти каждый день 
заказывал для нее одну-единственную алую розу. Я не мог дождаться, когда же она 
приедет домой. Возможно, многим людям кажется, будто наша совместная жизнь 
должна быть сплошной чередой шикарных вечеринок, приемов и тому подобного, где 
кругом — сплошные звезды, роскошь, возможности тусоваться и делать пикантные 
фото. Нет ничего более далекого от истины. Единственным, что действительно 
имело для нас значение, была возможность выкроить время, чтобы провести его 
вместе. Наше первое свидание — это бестолковая езда по всему городу плюс 
китайский ресторанчик, откуда нас вышвырнули, да диван у ее подруги, где мы 
сидели врозь. Наш второй вечер оказался почти столь же маловыразительным, как и 
первый. Мы договорились встретиться в другом месте, которое представляло собой 
гибрид автостоянки и паба — вот какими стильными мы были — и называлось «У 
городской черты». Странная вещь приключилась по дороге туда. Я ехал один и 
тормознул на бензозаправке. чтобы купить упаковку жевательной резинки, И когда 
я выходил оттуда, то увидел, что подкатила Виктория, выпорхнула из машины и 
проделала то же самое. Что это — обоюдная тяга к свежему дыханию или средство 
как-то успокоить нервы? Вероятно, и то, и другое. Я первым очутился «У 
городской черты» и припарковал свою BMW.
Когда подъехала Виктория, я выскочил из своей машины, перешел в ее MG и 
устроился рядом. Насколько мне помнится, там был большой — для такого 
компактного автомобиля — промежуток между местами водителя и переднего 
пассажира. Мы так никуда и не пошли. Просто сидели и говорили. И поцеловались, 
в первый раз. У меня на пальце был порез, полученный на тренировке. Виктория 
потянулась через меня в перчаточный ящик и вытащила оттуда веточку растения, 
которое называют алоэ или столетником:
— Это исцелит тебя. Она слегка натерла им порез и затем протянула мне. Я, 
должно быть, упомянул ей по телефону о своей микротравме, и вот она принесла с 
собой веточку в качестве лекарства. Помню, как через неделю или две, глянув в 
мой холодильник, Виктория увидела этот кусочек алоэ, лежавший в целлофановом 
мешочке на полке и уже начинавший разлагаться. К тому времени его волшебные 
свойства уже сделали свое дело. А вот в конце того вечера, проведенного нами на 
автостоянке «У городской черты», я чувствовал себя так, словно мечтания, 
одолевавшие меня, по крайней мере, уже несколько лет, начали сбываться.
А на следующий день я буквально сошел с ума и послал Виктории в дом ее мамы 
много роз и сумочку с лейблом Prada. Удивительное дело, до чего много можно 
найти в универмаге, у входа в который красуется вывеска «Симпатии и антипатии». 
Я до сих пор стараюсь почаще посылать ей подарки в этом духе, для меня это 
совершенно естественно. Если ты любишь кого-то, то хочешь отнестись к этому 
человеку особенным образом, удивить его, напомнить о своих чувствах — 
независимо от того, найдет ли это свое выражение в уик-энде, проведенном 
где-нибудь неожиданно далеко, или в утреннем подносе с фруктами, где они 
выложены в форме сердца. Я знаю, что Виктория благодаря этому считает меня 
личностью романтической. Некоторые, читая об этом, могут назвать меня слишком 
мягким, даже размазней. Но это — я. У меня становится тепло на душе, когда я 
вижу теперь Бруклина вместе с его младшим братиком или с другими детьми в 
школе: он проявляет о них заботу, в нем есть благородство и даже нежность, а 
также стремление, чтобы другим было хорошо. Думаю, что эту сторону своего 
характера он унаследовал от меня, а я — от мамы. Отчасти то, каким человек 
вырастает, определяется тем, что он видит вокруг себя и чему его учат. Но, 
разумеется, есть и другие вещи, более глубокие, которые уже заложены в вас, и