уснул и спал неплохо, потому что, насколько помнится, проснулся довольно поздно.
 И где-то приблизительно в одиннадцать утра взял заветный номер и набрал его. 
Голос на другом конце линии звучал в точности так же, как у нее, но поскольку 
полной уверенности у меня не было, я решил быть настолько вежливым, насколько 
мог: — Это Виктория? И очень хорошо, что я не сразу пошел в атаку. Это была ее 
сестренка, Луиза.
— Нет. Она в спортзале. А это кто? Я попрошу ее перезвонить вам.
Каждому доводилось быть подростком. Влюбленным подростком. Но я уверен, что 
есть куча людей, похожих в этом смысле на меня, — тех, кто и в двадцать с 
лишком все еще остаются в данном вопросе малость мелодраматичными: «Стало быть, 
она пошла позаниматься гимнастикой и на тренажерах? Знаем мы такие штучки; весь 
этот спортзал всего лишь означает, что мне дают отставку и не желают со мною 
разговаривать, не так ли? Подучила сестру подойти к телефону и сказать, что ее 
нет дома». Я был не в состоянии стоять и повалился на пол, стуча по нему 
кулаками, — такие вот чувства на меня накатили. Мне было ясно, что мы с 
Викторией должны быть вместе. Но, возможно, она этого не понимала, и теперь все 
шло не в ту степь, куда надо. В общем, я просто уселся на кровать и сидел, тупо 
уставившись на телефон. Сколько? Полчаса? Час? У меня было такое чувство, что 
не меньше недели. А потом эта штуковина зазвонила. — Дэвид? Это я, Виктория.
Мы продолжили с того места, где остановились в прошлый вечер на «Олд Траффорде».
 Я испытывал ощущение, что мы оба говорим неизвестно о чем, стараясь найти в 
себе силы и нервы, дабы сказать именно те слова, которые действительно хотелось 
произнести. Я уже спрашивал ее однажды об этом в Манчестере, но теперь снова 
вернулся к тому же вопросу:
— А что вы делаете сегодня попозже?
— Ничего.
— Я сейчас в Манчестере, но сей момент выезжаю к вам. Мы могли бы куда-нибудь 
пойти.
Пять часов спустя я был на мойке в Чингфорде. Первоочередное надо, как известно,
 делать в первую очередь: машина должна выглядеть наилучшим образом. Мне не 
дано было знать, произведет ли на Викторию впечатление мой новый синенький BMW 
M3 с откидным верхом, но я не имел права упускать ни малейшего шанса. Я 
вычистил свой кабриолет до блеска, потом пропылесосил, так что к тому времени, 
когда мне удалось добраться до мамы, сам я смотрелся хуже и грязнее, чем 
выглядел мой автомобиль после достаточно дальней дороги. Мама знала, что я на 
«Олд Траффорде» выцыганил у Виктории номер ее телефона, и, думаю, она сразу 
сообразила, куда ветер дует, едва только я появился на пороге. Она не 
испытывала особо теплых чувств ко всем этим «Спайс Герлз», но слишком хорошо 
знала меня, чтобы пытаться отговорить от задуманного. Вообще-то я человек такой 
же мягкий, как и она, но уж если моя душа чего-то пожелает всерьез, то я 
становлюсь ничуть не менее упрямым, чем отец.
— Хорошо, Дэвид. Это тебе решать, — сказала она. Мама знала с самого начала, 
что у нее нет и не будет никаких шансов повлиять на мои намерения. Мне 
понадобилась абсолютно чистая, ненадеванная одежда: белая футболка, бежевая 
куртка, кроссовки фирмы «Тимберленд» и джинсы от Версаче. Все это выглядело так,
 словно я подбираю себе костюм на самое важное мероприятие, какое только можно 
представить. Я позвонил своей звездочке, и мы договорились встретиться на 
автобусной остановке около «Замка» — страшно шикарного клевого местечка в 
Вудфорде, которое мы оба знали. Позже выяснилось, что не очень давно мы оба 
были в этом пабе, причем точно в одно и то же время, но как-то не осознавали 
этого и не заметили друг друга.
Она подкатила на своей изящной машинке, MG пурпурно-фиолетового цвета, и я 
перешел к ней, усевшись на место пассажира. И страшно занервничал: — Что я 
должен сделать? Поцеловать ее в щеку? Пожать руку?» С небольшой, но хорошо 
слышной дрожью в голосе я пробурчал — Все в порядке?
— Машину я себе выбрала. Выбрала и то, чем воспользоваться из моего гардероба. 
Но не могу сказать, чтобы я выбрала план на сегодняшний вечер. — И продолжила:
— А куда бы вам хотелось пойти? Тут Виктория улыбнулась.
— Гм. А куда бы хотели пойти вы? — спросил я. Так мы и выехали на дорогу. Ни 
один из нас не имел ни малейшего понятия, куда мы направляемся, зато оба были 
уверены, что хотим пойти туда вместе. Я знал, что ее менеджер Саймон всерьез 
нервничал из-за своих Девочек и их мальчиков. В те дни любое событие, 
происходившее в Спайс-мире, сразу же попадало на страницы всех газет — пожалуй, 
даже раньше, чем оно случалось. Если говорить честно, мне тем более ничуть не 
хотелось делить ее с кем-то другим особенно с репортерами. Так что мы ездили по 
всяким закоулкам, пытаясь отыскать какое-нибудь достаточно уединенное и 
приватное местечко.
Другая причина нашего желания быть подальше от исхоженных троп состояла в том, 
что у нее имелся бойфренд по имени Стюарт, с которым она еще продолжала тогда 
встречаться. В то время он во Франции вместе с ее отцом катался на лыжах. 
Виктория была со мной откровенна на сей счет. Надо сказать, подобно мне, она 
старается в любом вопросе быть с людьми до конца честной. Мы только что 
познакомились, и она не хотела с самого начала запятнать наши отношения и 
компостировать мне — или кому-либо другому — мозги. В этом плане у нас с ней 
был только один трудный момент, и он случился как раз в тот вечер: Стюарт 
позвонил Виктории по мобильнику именно в то время когда мы вместе кружили на 
авто там и сям в поисках подходящего места. Я, как известно, был в тот период 
одиночкой, но успел рассказать Виктории буквально все о сколько-нибудь важных 
девушках в моем прошлом: о Дине, с которой я встречался в течение трех лет, 
когда впервые приехал в Манчестер, и которая многое значила для меня как