чувства я переживал лишь позднее, в тот вечер, когда забивались голы, 
обеспечившие нам победу и завоевание триплета в Барселоне. Волна радости и 
адреналина просто захлестывает тебя, когда ты видишь, как мяч влетает в сетку. 
Вся команда за какую-то долю секунды примчалась к Эрику, и все выглядело так, 
словно он оторвал образованную нами кучу от земли, поднял и отнес обратно к 
средней линии поля. Это был венец всего того фантастического сезона, именно 
тогда мы ощутили настоящий вкус победы. И когда надо было пройти несколько 
шагов для получения самого кубка, я позаботился о том, чтобы стоять в нашей 
шеренге непосредственно перед Гэри Невиллом. Эрик держал трофей над головой, 
рев с трибуны, где расположились поклонники «Юнайтед», еще больше усилился, а я 
повернулся и посмотрел на Гэри: не в состоянии поверить, что это действительно 
случилось с нами?»
А потом в раздевалке царил полный хаос. Мы выиграли Кубок Англии и, что еще 
лучше, обыграли для этого «Ливерпуль». Не помню, пытался ли шеф, или Брайан 
Кидд, или кто-то из игроков сказать хоть что-нибудь — хотя бы элементарное 
поздравление или краткое резюме, подводящее итог этого необыкновенного дня. В 
любом случае никому не удалось бы расслышать ни словечка. Всех охватил восторг 
и ничего кроме. Ребята опрыскивали друг друга шампанским из бутылок, с воплями 
ныряя в огромную ванну, почти бассейн, имевшуюся на «Уэмбли», и хохотали при 
этом, как сумасшедшие.
В тот вечер мы остались в гостинице, перед тем как утром возвратиться на поезде 
в Манчестер. Для всех был организован большой праздничный ужин — и для 
победителей, и для побежденных. Клуб позаботился о том, чтобы весь тот уик-энд 
рядом с нами находились и наши близкие. В частности, с нами были моя тогдашняя 
подруга, Элен, равно как и мои родители. Благодаря этому торжество стало еще 
более приятным — если такое было возможно. В начале вечера все жены и подруги 
поднялись наверх, чтобы переодеться, а футболисты договорились встретиться в 
баре и чего-нибудь выпить, прежде чем усесться за стол. Помню, как раз перед 
уходом из номера мой запас адреналина, отведенный для этого дня, вдруг кончился,
 а мои ноги обмякли и потяжелели. Такой уж выдался денек. Такой сезон. К тому 
времени, когда я спустился, папа уже был там, причем в центре событий. Он был 
полностью в своем репертуаре, сидя за столом и непринужденно болтая с Эриком 
Кантоной и Стивом Брюсом. Вероятно, именно для этого он на протяжении стольких 
лет так упорно и настойчиво толкал меня в «Манч Юнайтед». И теперь ему хотелось 
развернуться на всю катушку. Я рассмеялся — настолько я был счастлив. Позже он 
сказал мне, что Эрик считал меня хорошим игроком и хорошим слушателем.
Каждый раз, когда отец заговаривал со мной в тот вечер, у меня складывалось 
впечатление, что он все-таки обескуражен и даже подавлен всем происходящим. А у 
меня было такое чувство, словно я наконец-то даю ему — и маме — нечто давно ими 
заслуженное и долгожданное.
За все время, проведенное мною в «Юнайтед», никогда у меня не было ни минутки 
на то, чтобы остановиться и хотя бы капельку подумать над тем, что уже 
случилось или только должно произойти. Мы всегда спешили — к следующей игре или 
к новому сезону. Но по мере того как время шло, я стал понимать, что в моей 
жизни всегда оставалось место для каких-то других вещей, еще более удивительных 
и важных, которые ждали меня за углом и обязательно должны были случиться — 
раньше или позже. После того первого сезона, завершившегося дублем «Юнайтед», я 
провел замечательное лето. Я был игроком прославленного клуба и испытывал такое 
ощущение, что и в моих собственных глазах, и в глазах моих родителей, и в 
глазах болельщиков «Юнайтед» нам действительно удалось кое-чего достичь. Гэри, 
Фил, Ники, Скоулзи и я сам — все мы получили первые в своей профессиональной 
карьере медали, которые служили наглядным доказательством этого успеха. В 
отпуск я поехал на Сардинию и, честно говоря, на несколько недель напрочь забыл 
о футболе. В моей спальне не было телевизора, так что я даже не видел 
большинства встреч европейского первенства 1996 года, в чем меня потом все 
упрекали после возвращения домой. А я только плавал, валялся на солнце и 
объедался макаронами, знаменитой итальянской пастой, пока она не полезла у меня 
из ушей. Если есть старший тренер, который беспокоится о том, чтобы его 
подопечные не отвлекались от настоящего, роясь в прошлом, — это, несомненно, 
Алекс Фергюсон. Казалось, не прошло вообще нисколько времени, а мы уже 
вернулись к себе, чтобы снова тренироваться. И внезапно выяснилось, что новый 
сезон совсем не за горами и вот-вот снова настанет. В 1996 году он начинался 
для нас на стадионе «Сэлхерст-Парк». Мы играли с «Уимблдоном», и везде в 
воздухе витала неподдельная атмосфера ожидания — и в подтрибунных помещениях, и 
вокруг поля, на трибунах, которые были плотно забиты приверженцами «Юнайтед». 
Перед игрой я в раздевалке влип в нехорошую историю, связанную с моими новыми 
бутсами. За лето мои спонсоры из «Адидаса» впервые прислали мне несколько пар 
бутс модели «Предатор» («хищник»), но, к сожалению, эти конкретная пара была 
сделана для Чарли Миллера, молодого шотландского игрока из «Глазго Рейнджерз». 
На язычках этой обуви было вышито слово «Чарли». и другие игроки тут же это 
заметили.
Когда игра началась, у всех возникло такое чувство, словно мы находимся в той 
форме, в какой закончи ли выступать в предыдущем мае. Команда на самом деле 
действовала хорошо, и ее игра нисколько не расклеилась к моменту окончания 
первого тайма. Эрика Кантону заменили, так что он сидел, наблюдая за встречей 
со скамейки запасных. Хорди Кройфф попробовал крученым ударом из-за пределов 
штрафной площадки застать врасплох вратаря «Уимблдона» — Нейла Салливана. И, по 
словам многих понимающих людей, если бы этот удар попал в створ ворот, Хорди 
вполне мог бы забить. Спустя несколько минут после этого Брайан Макклэр, только 
что покинув нашу половину поля, выкатил мяч на ход передо мной. Их вратарь