Вскоре после начала игры я попробовал дать длинный пас, который заведомо не 
проходил, — что называется, пульнул мяч в сплошное молоко, — и Рой Кин наехал 
на меня по поводу этого удара; фактически он попросту смешал меня с грязью.
Пока я не узнал его стиль получше, в таких ситуациях я пытался ответить ему тем 
же. А ведь иногда страсть, накатившая на человека в какой-то момент, может 
застать его врасплох и выплеснуться наружу неожиданно для него самого. С Роем 
такое случается часто, и он все время покрикивает на товарищей по команде. Это 
— неотъемлемая часть его манеры игры, и важно, чтобы окружающие понимали: в 
таком его поведении нет ничего личного. Для Роя абсолютно не имеет значения, 
играешь ли ты за «Юнайтед» десять лет или провел всего лишь десять игр; если он 
считает, что так нужно, он наезжает на тебя. Все это исходит в нем от неуемного 
желания победить. Тем вечером на «Эвуд Парке» я в первый раз стал мишенью 
одного из таких его залпов. Но, надо сказать, это сработало. Это всегда 
срабатывает: Кини своими резкими словами зажигает тебя, поскольку ты знаешь, 
что он поступает так по разумной причине, а не только ради того, чтобы дать 
выход своему гневу. Прав он или же ошибается, но ответная положительная реакция 
всегда гарантирована.
А еще я помню, как позже, при счете 1:1, Ли Шарп пошел напролом близ границы их 
штрафной площадки. Он смог выкатить мяч ко мне, я прокинул его себе на ход и 
почти сразу пробил подкрученным ударом в правый верхний угол. Этот гол стал 
победным. Сделать нечто подобное в игре, которая была настолько важна для нас,
 — это было для меня действительно большим событием. Как мой гол, так и 
окончательный результат были точно в такой же мере важны и для клуба. Та игра 
стала частью серии из пяти побед подряд, которые последовали за тем, как нас 
обыграли на «Вилла-Парке». С этой ребятней вам ничего не выиграть? На мой 
взгляд, в этот момент довольно многие и уж, по крайней мере, поклонники 
«Юнайтед», стали задумываться над тем, а вдруг мы все-таки сможем это сделать.
Не хочу сказать, что кто-либо сильно обалдел от моего гола, вколоченного в 
сетку «Блэкберна», или от каких-нибудь других моих действий. Лично я все еще не 
мог до конца поверить, что играю в первой команде. Сам этот факт вызывал у меня 
ничуть не меньший энтузиазм, чем забитый мною победный гол. Мы как единая 
группа молодых игроков вообще не были теми персонажами, которые готовы 
расхаживать везде и орать всем встречным-поперечным, а также самим себе, какие 
мы хорошие. Фактически раздевалка в течение всего того знаменательного для нас 
сезона была, как мне кажется, такой же тихой и спокойной, какой всегда была 
раздевалка «Юнайтед». Кроме Гари Невилла, ни один из нас, в общем-то, совсем 
молодых еще парней, не был большим любителем поговорить ни до, ни после игры. 
Старшие игроки тоже не были крикунами — даже когда они говорили то, что 
обязательно должны были сказать. Единственным, кто время от времени мог 
заставить всех нас сидеть и слушать, был наш отец-командир. Впрочем, по мере 
того как сезон катился к зениту и наша уверенность в себе росла, изменялась и 
атмосфера в команде.
Помимо старшего тренера, нас заводили еще и всеведующие игроки-ветераны. В 
первую очередь здесь следует назвать таких футболистов, как Стив Брюс и Гари 
Поллистер. Огромным влиянием пользовался также Петер Шмейхель, не говоря уже о 
том факте, что он являлся тогда лучшим вратарем в мире. Петер был из тех с кем 
ты мог поговорить в любое время и на любую тему: о своей игре, о противниках 
или же о том, что происходит в твоей жизни. И он был беспощаден к себе и к нам 
в процессе тренировок. Забей ему — и ты сможешь забить любому. С ним нам 
оставалось только совершенствоваться. В конце каждой тренировки мы обычно 
отрабатывали навесы на ворота, а это означало, что Гэри Невилл и я будут 
действовать справа, а Райан Гиггз и Деннис Ирвин — слева. Питер имел 
обыкновение давать Гэри прикурить по полной программе. Наши навесы и игра 
головой не были тогда настолько отточенными, как теперь, и Петер, по крайней 
мере отчасти, обязан совершенствованию своих действий именно тем тренировкам. 
Он не стеснялся в борьбе за верховой мяч напрыгнуть на Гэри, а потом повторял 
это снова и снова. Гэри уходил, опустив голову, но потом работал еще упорнее и 
старался не уступить Петеру в воздухе. И когда ему действительно удавалось 
опередить вратаря и мимо него послать мяч в ворота, похвала Питера значила для 
Гэри многое.
Каждая хорошая команда нуждается в сильном лидере. В прошлом у нас в «Юнайтед» 
имелся Брайан Робсон. Позже мы имели в этом качестве Роя Кина. Однако в том 
сезоне человек, который заставлял нас всех шевелиться, не мог прийти в команду 
раньше начала октября. Эрик Кантона был приобретен из «Лидса» в ноябре 1992 
года, после того как в предыдущем сезоне он вместе с ними выиграл чемпионат 
Англии. Я несколько раз наблюдал за его игрой и, конечно же, видел, как и 
всякий другой, что уже тогда он был очень хорошим футболистом. Однако когда он 
пришел на «Олд Траффорд», с ним начало происходить нечто совершенно новое. 
Буквально в мгновение ока Эрик сделался тем игроком, каким хотели бы стать все 
остальные. Ему как личности была присуща некая аура: когда Эрик входил в 
комнату, всё там останавливалось. У него была внушительная внешность и 
прекрасная осанка. И он привнес все свои лучшие качества в понятие о том, каким 
должен быть футболист «Манчестер Юнайтед».
За все то время, когда мы вместе играли и вместе тренировались, я, насколько 
мне помнится, никогда не разговаривал с Эриком о футболе. Честно говоря, помимо 
нескольких слов, которыми мы перебросились то здесь, то там, я вообще никогда 
не беседовал с ним ни о чем. И не думаю, что многим людям удавалось сделать это 
— он был человеком закрытым, особенно во всем, что касалось его личной жизни. 
После тренировок, да и после игр он сразу исчезал. Мы воспринимали как должное, 
что у него есть личная жизнь и его собственный образ действий. Он приезжал на