Для меня оказалось маленьким сюрпризом, когда в форме «Донкастера» на поле 
вышел Райан Кирби, рядом с которым я играл в течение многих лет за «Риджсуэй». 
Конечно, на матче присутствовал мой папа. Равно как был здесь и папа Райана, 
Стив, который, когда мы были детьми, тоже принимал какое-то участие в 
тренерской работе. Впрочем, мне и Райану пришлось ограничиться лишь краткими и 
быстрыми приветствиями, после чего нам обоим надлежало приняться за дело.
Единственная вещь, к которой я действительно оказался неготовым и которой никак 
не ожидал, были всеобщие энергичные действия по отбору мяча, сопровождавшиеся 
блокировкой, подкатами, а нередко и подножками. Уверен, что именно они явились 
— по крайней мере, отчасти — первоочередной причиной, по которой шеф послал 
меня в Престон: он хотел чуть-чуть закалить меня. Я был тогда намного более 
хрупким, чем теперь. В ходе той первой игры я весь первый тайм просидел на 
скамейке, и каждый раз, когда кому-то били по ногам, форменным образом 
съеживался. Я совершенно не горел нетерпением получить такое удовольствие и 
потому не рвался на поле. Тем не менее, когда я вышел на газон, мы почти сразу 
же получили право на угловой удар. В тот день неслабо поддувало, причем ветер 
помогал нам, и я хорошо помню, как, подавая корнер, подумал, что надо бы мне 
посильнее подкрутить мяч и посмотреть, чем это кончится. Вижу: гол. Совсем не 
худший способ начать свои выступления в команде. Кончилось тем, что мы, 
проигрывая, дважды забили и смогли довести дело до ничьей 2:2.
Следующая наша игра была против «Фулхэма», в составе которого против нас 
выступал и Терри Херлок. Теперь-то я знаю репутацию Терри и не раз наблюдал, 
как он действует на поле, но тогда впервые увидел этого крепкого мужика, 
который обожал прижать противника к ногтю, и я опасался получить от него 
жесткий удар. Но, как оказалось, не так уж страшен черт, как его малюют, и я 
сам несколько раз удачно отобрал у него мяч. Ты очень скоро понимаешь, что коль 
играешь за «Престон» в третьем дивизионе и твоя команда нуждается в очках, то 
просто не можешь позволить себе уклоняться от силовых единоборств.
Мы победили 3:2, и именно в ходе той игры я забил свой самый первый штрафной 
удар, выступая на уровне первой команды. Его назначили прямо близ границы 
штрафной площадки, на моей излюбленной точке — лучше и представить себе 
невозможно. Гэри Питере поставил меня на штрафные удары, а этот удался мне, 
пожалуй, так, что лучше не бывает. На самом деле я помню не столько сам гол, 
сколько его празднование. Я побежал, размахивая рукой в воздухе, а один из 
игроков «Престона» ухватил меня за голову и стал тащить за волосы, да настолько 
усердно, что я подумал, уж не собирается ли он вырвать клок. Его рвение 
прямо-таки убило меня. Хоть это могло бы показаться очевидным, но я все же 
скажу, что многие люди в полной мере не понимают, насколько важны игрокам голы 
и результаты матчей. Если говорить о парнях из клуба вроде «Престона», то для 
них речь шла не только об игре как таковой, но и о попытке вовремя заплатить 
взнос по ипотечной закладной и не захлебнуться в непрерывном потоке счетов — 
словом, о проблемах, свойственных любому человеку. Это придавало футболу в их 
исполнении тот привкус, которого я к тому моменту никогда не испытывал. Огонь в 
глазах других игроков отчетливо говорил мне, насколько сильно сжигающее их 
желание и как страстно они хотят выиграть очередной матч. Так же обстояло дело 
и со зрителями, приходящими на «Дипдейл». Футбольный клуб был сердцем этого 
города; ему сопутствовала длинная, гордая история, и многие люди жили только и 
исключительно в ожидании субботы и очередного матча. Мне повезло. Они были 
классными мужиками и с самого начала правильно взялись за меня.
Мне довелось с тех пор пережить кое-какие удивительные и даже замечательные 
события, но, по правде говоря, тот месяц, проведенный в «Престоне», оказался 
одним из самых захватывающих периодов во всей моей карьере. Помнится, я тогда 
думал, что если шеф ищет способ отделаться от меня, я, пожалуй, был бы счастлив 
играть за «Престон Норт-Энд». Когда в конце срока аренды мне пришло время 
возвращаться в «Юнайтед», я, поверьте, не хотел уезжать. А ведь как я опасался 
поначалу!? Насколько нервничал, когда впервые выходил на «Дипдейл»!? Но вот 
прошло всего четыре недели, и я уже стою в струночку и спрашиваю у м-ра 
Фергюсона, могу ли я ехать обратно и остаться с престонцами еще один месяц.
Ответ был кратким: «Нет». Никаких объяснений или чего-нибудь в этом роде. К 
концу той же недели я понял, почему наш отец-командир захотел вернуть меня 
назад. Тогда на «Олд Траффорде» разразился настоящий кризис, вызванный целой 
серией травм, и моя фамилия стояла в заявочном списке на субботнюю встречу с 
«Лидсом»: я находился на пороге своего дебюта в составе «Манчестер Юнайтед» на 
«Олд Траффорде» в матчах премьер-лиги. После пяти действительно упорных и 
прошедших в силовой борьбе игр за первую команду «Престона» я чувствовал себя 
готовым к тому, чтобы сделать следующий шаг вперед. Еще важнее, что шеф думал 
точно так же. Можно наверняка сказать, что я был в данный момент куда более 
готов к новому повороту своей карьеры, чем перед теми уже давними матчами 
против «Брайтона» и «Галатасарая». А пока я мог, — по крайней мере, на 
сегодняшний вечер — отмести любые сомнения в сторону. Похоже, «Юнайтед» и лично 
м-р Фергюсон считали, что в конце концов я действительно заслужил право на свой 
шанс.
Я хорошо знал в тот момент, что невзирая на всю волнительность завоевания 
молодежного кубка федерации и острые ощущения от участия в тех памятных играх 
за основной состав «Юнайтед» в двух кубковых встречах, а потом в «Престоне», 
выступавшем в третьем дивизионе, я пока что не достиг в футболе ничего 
существенного. Но, возможно, подошло мое время показать, что в один прекрасный 
день я могу блеснуть. Речь не шла, конечно, только обо мне одном. Имелось в 
виду все мое поколение, так надо понимать. Эта мысль все еще верна и теперь — 
спросите, к примеру, Веса Брауна, Джона О'Ши или Кирана Ричардсона. Наш