но целиком его заслуга в том, что он смог превратить нас сначала в настоящих 
футболистов, а затем в течение последующих трех лет сплотить и сделать из нас 
команду.
Тем не менее, та репутация жестокого, а порой и свирепого человека, которой он 
пользуется, — это правда. Когда Эрик сердился на тебя, он мог разделать тебя 
под орех почище, чем кто-либо, кого я знал. Понятное дело, мы были тогда во 
всех смыслах помоложе, но я скажу так: залпы, которые обрушивал на нас Эрик, 
бывали даже пострашнее, чем от старшего тренера, когда тот расходился на полную 
катушку. Помню, когда мы проводили матчи на «Клиффе», у Эрика был там кабинет с 
большим окном, которое выходило прямо на газон, где мы бегали. И если ты 
совершал ошибку или делал что-нибудь такое, чего, как ты сам знал, делать тебе 
не следовало, то тут же слышал тот очень характерный разъяренный стук по стеклу.
 И у тебя не хватало смелости посмотреть в том направлении, да этого вроде бы и 
не требовалось, поскольку ты и без того знал, что это — Эрик, прямо скажем, не 
больно доволен тобою. Но ты все равно должен был бросить туда быстрый взгляд. И 
если тебе не удавалось увидеть при этом, как он гримасничает и что-то истерично 
кричит за окном, тогда ты знал, что дело действительно дрянь, и тебе самое 
время смываться — хотя бы на другую сторону поля. Ведь отсутствие Эрика в окне 
означало, что он спускается вниз и вот-вот появится на поляне.
Зато когда Эрик был доволен тобою, ты ощущал себя по-настоящему супер. Если 
утром мне удавалось шалить на «Клифф» в то время, пока Эрик работал со 
школьниками в большом спортзале, и участвовал в проходивших там занятиях только 
для того, чтобы дополнительно потренироваться. в ту возрастную группу входил 
Фил Невилл (он был на два года моложе нас с Пэри), а также Дэйв Гарднер. Не 
знаю, каким образом человек находит своих самых лучших друзей. Возможно, это 
они сами находят тебя. Дэйв и я просто натолкнулись друг на друга, и с тех пор 
мы поддерживаем близкие отношения; в частности, летом 2003 года я был шафером 
на его свадьбе. Он оставался учеником-стажером вплоть до восемнадцати лет, то 
есть до того времени, когда я уже регулярно выходил на поле в первой команде. 
Дэйв стал профессионалом, выступал в составе «Манчестер Сити» и до сих пор еще 
играет в команде «Олдринчем», не входящей в премьер-лигу. В настоящее время 
футбол стал для него лишь средством, позволяющим поддерживать форму и быть в 
курсе дел, поскольку основное время он посвящает работе на посту директора 
компании, занимающейся спортивным менеджментом.
В течение тех первых лет, проведенных нами в «Юнайтед», Эрик заботился еще и о 
том, чтобы мы ходили на каждую встречу, которую первая команда проводила на 
«Олд Траффорде». И не просто для того, чтобы посмотреть игру, но в первую 
очередь — понаблюдать за отдельными футболистами. В такие минуты я вспоминал об 
отце, забиравшем меня с собой на финалы кубка и другие важные матчи, когда я 
был мальчиком.
— Не обращай внимания на всю игру, Дэвид. Следи только за Брайаном Робсоном. 
Следи за тем, что он делает, — говорил он.
Теперь Эрик говорил нам абсолютно то же самое: «Следи за футболистом, играющим 
на твоей позиции. Однажды придет день, когда тебе придется занять его место».
Слыша такие слова, мы обретали больше уверенности в себе; другое дело, что мы в 
то время совершенно не понимали, насколько скоро старший тренер собирался 
осуществить свои планы относительно первой команды.
Совместные походы на игры, проходившие на «Олд Траффорде», были для Эрика, 
кроме всего прочего, еще и очередным шансом настоять на важности соблюдения 
нами неких стандартов. Он всегда заботился о том, чтобы мы не забыли надеть на 
себя яркий спортивный блейзер, причем обязательно с воротничком и галстуком. 
Это напоминало мне о Стюарте Андервуде, который тоже требовал от игроков 
«Риджуэя» хорошо выглядеть, когда мы приезжали куда-либо на ответственейшие 
игры. Я и сейчас думаю, что такая одежда — немаловажная вещь, влияющая на 
настроение. Нередко можно увидеть, как кое-какие команды подъезжают к стадиону 
или проходят через аэропорт в своих будничных тренировочных костюмах. То, что 
команда «Манчестер Юнайтед» в таких ситуациях всегда одета в форменные 
спортивные куртки клуба — это просто составная часть нашего профессионального 
отношения к делу. Такого рода щегольство кое-что говорит о уважении к самим 
себе и клубу.
Наши тренировочные занятия отнюдь не посвящались исключительно вопросам техники 
и тактики или заучиванию новых финтов. Если Эрик обнаруживал какую-то слабину в 
твоей игре, ты мог быть уверен, что он всячески постарается преодолеть ее. Не 
знаю, был ли такой пункт наших тренировок, как «навесы и удары головой», 
предназначен специально для того, чтобы заставить меня помучиться, но в ходе 
некоторых утренних занятий у меня возникало именно такое чуство. Действуя в 
передней линии, ты должен быть достаточно крепким, чтобы выстоять чисто 
физически против более рослых и более жестких, чем ты, защитников. Игра головой 
и отбор мяча на «втором этаже» не были, прямо скажем, моими сильными сторонами, 
тем более что я был меньше и легче большинства других парней. Навесы и удары 
головой были тем приемом, который Эрик использовал с целью приучить молодых 
игроков вроде меня действовать более жестко. Мы разбивались на две команды: 
полузащитники и форварды, выстроенные в линию против защитников. Мяч 
навешивался с подкруткой, и забивать ты мог только головой. Все это было бы 
прекрасно, кроме одного: крепких ребят вроде Гэри Невилла и Криса Каспера 
призывали врезаться в нас, не жалеючи, чтобы любым путем остановить и помешать 
пробить по воротам. Гэри был в этом смысле хуже всех. В конечном итоге ты весь 
оказывался в синяках и в глубине души задавался вопросом, что, собственно 
говоря, такого ты сделал, из-за чего он так разозлился. В ту пору я побаивался 
подобных тренировок, но зато потом, четыре года спустя, к тому времени, когда я