помещавших меня в центр внимания. Нет вопросов, бывали в моей жизни периоды, 
когда это помогало мне, особенно в самом начале моей карьеры как молодого 
профессионала в составе «Юнайтед». Да и в последние годы, особенно после того 
как события вокруг чемпионата «Франция-98» остались позади, пресса на мои 
взгляд, относилась ко мне очень даже неплохо и ее высказывания по моему поводу 
гораздо чаще носили позитивный характер и были отмечены щедрыми оценками, 
нежели наоборот. Журналисты, пишущие о футболе, реально помогли мне 
почувствовать себя на месте в роли капитана английской сборной. Другое дело, 
что газетами заправляют главным образом мужчины, и, возможно, именно этим 
объясняется часть той жалкой липы, вранья и злобствований, которые писались и 
говорились о Виктории. Это полностью достает меня. И ее тоже. Но, в конце 
концов, моя жена — человек взрослый и может сама позаботиться о себе. 
Единственное за чем, по моему мнению, СМИ действительно должны более 
внимательно следить, — это не выставлять на всеобщее обозрение лица тех детей, 
которым довелось иметь знаменитых мам и пап. Бруклин и Ромео не выбирали себе в 
качестве родителей Пош и Бекса. Меня очень злит — больше того, меня весьма 
печалит, — что я не могу взять с собой мальчиков в парк или на пляж без эскорта 
сопровождающих нас фото- и видеокамер. Это портит для меня все удовольствие, но 
суть не в том. Я помню прогулки в нашем районе вместе с мамой и папой, вечера 
после школы, проведенные на «Чеиз Леин Парк». И хотя мои сыновья не знают о 
своей непростой участи — пока еще не знают — их в любом случае обкрадывают, 
лишая некоторых радостей детства, потому что пресса и прочая журналистская 
братия не могут оставить их в покое.
Я высоко ценю роль, которую сыграли СМИ в том, что я имею теперь возможность 
наслаждаться самыми разнообразными благами. Они — неотъемлемая часть любой 
карьеры, раскручивающейся на глазах у публики, и если не считать красной 
карточки в Сент-Этьенне, со мной, думается, обходились довольно-таки 
справедливо. В данный момент меня действительно радует, что большинство людей 
любят меня и с уважением относятся к тому, что я делаю как футболист, муж и 
отец. Впрочем, успев столкнуться с тем, какая буря разыгралась вокруг меня 
после чемпионата мира 1998 года, я где-то в подсознании понимаю, что все это 
хорошее может в какой-то момент резко измениться. Причины тут могут быть разные 
— и некий мой собственный поступок, и что-либо, никак не связанное со мной и 
вызванное просто переменой общественных настроений, даже чьим-то капризом. 
Когда речь идет о славе и обо всем, с чем широко известный человек сталкивается 
на своем пути, то становится понятно, что ты не в состоянии постоянно держать 
события и обстоятельства под контролем.
Если ситуация резко изменится, я не думаю, что смогу остановить этот процесс. 
Все, что я могу сделать, это подготовиться к такому повороту событий (если он 
когда-либо случится) и постараться достаточно гибко перестроить соответствующим 
образом свою жизнь. В этом состоит еще одна причина, почему для меня настолько 
важна забота о том, что я считаю самым верным и надежным, — о моей семье. Я 
хочу, чтобы моя жена и мои дети были вместе со мной. Хочу, чтобы Виктория, 
Бруклин и Ромео знали, что я всегда рядом с ними и живу ради них. И если в моей 
душе живет любовь к близким, а я сам укутан в кокон их любви, то абсолютно 
уверен, что смогу справиться с любыми превратностями судьбы.
Я рос в обстановке семейной любви. Без мамы и папы не случилось бы ничего из 
того, о чем здесь идет рассказ. Как и любой другой сын, я бы не вырос в того 
человека, каким стал, если они не передали бы мне своих ценностей. На мой 
взгляд, брак и родительские обязанности — это самые важные вещи в жизни любого 
из нас. Они доставляют самое большое удовольствие и несут с собой самую большую 
ответственность. Я очень много почерпнул на сей счет от своих родителей и 
благодаря детству, прожитому в том доме, который они создали для меня, Линн и 
Джоан. Этим объясняется, почему раскол между моими родителями был, вероятно, 
самым трудным эпизодом в моей жизни из всех, какие мне довелось пережить. 
Честно говоря, я и теперь все еще нуждаюсь в немалом мужестве, чтобы продолжать 
это делать.
Не мое дело рассказывать здесь историю о том, как брак между мамой и папой 
закончился разводом. Однако я не в состоянии вести рассказ о себе, не говоря о 
том, какие чувства вызвал у меня — и все еще продолжает вызывать — развод моих 
родителей. В ходе моей карьеры мне приходилось преодолевать разные трудные 
периоды, и я считаю, что всегда был способен справиться с этим. Теперь я сам 
несу ответственность за собственную жизнь, а я всегда реагировал на вызовы тем, 
что принимал их. Я всегда ощущаю необходимость держать события под контролем и 
пытаюсь не плестись у них в хвосте, брать ответственность на себя и в любой 
ситуации действовать в позитивном духе. Тем не менее, при разводе моих 
родителей я был не в состоянии вести себя таким образом. Я был вовлечен в эти 
события, но все происходящее было практически полностью вне моего контроля. И 
это испугало меня — в первый и единственный раз я испытал тогда подобное 
чувство применительно к тому, что делалось вокруг меня. На протяжении тех 
нескольких лет, когда все разваливалось, я не мог заставить себя поговорить с 
ними об этом. Вообще, взрослые разговоры с родителями оказались тем, что мне 
давалось труднее всего.
Быть может, всякий, кто сам прошел через печальный опыт расторжения 
родительского брака, поймет мои эмоции. В семье вроде нашей мама с папой и их 
пребывание вместе — это как солнце, которое восходит каждое утро. Это из того, 
что дано навсегда. Ты никак не можешь вообразить их порознь — даже после того 
как покинул родительский дом и начал самостоятельную жизнь. Вероятно, труднее 
всего совладать с появляющимися у тебя — или внушаемыми тебе — мыслями о том, 
что этот раскол в какой-то мере произошел по твоей вине. Я помню, сколько