Насколько помнится, мне особенно хорошо удавался утенок Дональд. Став старше, я 
начал рисовать сцены из мультфильмов по памяти или придумывал что-нибудь сам. 
Однако даже подобное художественное творчество стало в конечном итоге 
обращаться к футболу. Как только я начал играть в команде «Риджуэй Роверз», то 
вместо мышонка Микки и его напарника Дональда стал рисовать сюжеты, связанные с 
футбольными матчами, и людей, имевших отношение к нашей команде. Это были 
красивые голевые моменты с обязательным Стюартом Андервудом на заднем плане, 
сопровождавшиеся его заключенными в «пузырь» речами, поясняющими, что 
происходит на остальной части рисунка.
Выступления за школьную команду были, конечно же, дорогой в футбол более 
высокого уровня, и вскоре меня сочли способным играть за наш район в команде 
«Уолтхэм Форест» и за графство — это была команда «Эссекс». Мне повезло иметь 
очень хороших тренеров — еще начиная с тех вечеров, которые я проводил в парке 
вместе с отцом. Дон Уилтшир и Мартин Хэзер — оба эти человека много значили для 
меня как подростка, хотя, пожалуй, трудно было бы найти более не похожих друг 
на друга людей. Дон, который заправлял всем в команде нашего района и 
тренировал ее, был солидным, хорошо сложенным мужчиной с низким голосом. И было 
в нем нечто такое, благодаря чему у вас складывалось такое впечатление: да, 
этот человек в точности знает, чего он хочет от своей команды и для нее. 
Признаться, когда я впервые начал играть в «Уолтхэм Фореет», то испытывал такое 
чувство, словно меня включили в сборную Англии.
Некоторые критикуют английские футбольные школы за то, что там непременно 
стремятся побыстрее перевести мяч на другую половину поля, используя тактику 
«бей-беги» и навал, причем дети постарше и покрупнее всегда оказываются теми, 
кто берет игру на себя. Единственное, что я могу сказать на сей счет, так это 
засвидетельствовать следующее: для меня в обеих школах — на уровне и графства, 
и района — дело обстояло совсем не так. Обе эти команды старались действительно 
играть. Разумеется, мне потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему 
войти в команду, поскольку я был заметно мельче, чем большинство других 
мальчиков моего возраста. Но как только мне представился шанс выйти на поле, 
Дон и Мартин оба старались призвать меня, равно как и остальных ребят из своих 
команд, играть в соответствии с нашими силами.
Мартин Хэзер, менеджер и тренер «Эссекса», был во многих отношениях полной 
противоположностью Дону — или Стюарту Андервуду. Все мальчики любили его. 
Мартин принадлежал также к той разновидности мужчин, к которым благоволят наши 
мамы: спокойный, молчаливый, всегда полный энергии, очень учтивый и 
красноречивый. Как тренер он был совершенно иным по сравнению с Доном. Мартин 
практически никогда не кричал — я имею в виду ситуации, когда он давал тебе 
знать, что не больно доволен тобой. И он действительно заботился о нас, 
заботился по-настоящему. Помню, как он забрал нас в футбольное турне по штату 
Техас, когда мне было тринадцать лет. Думаю, что все родители обязательно 
должны были помочь ему изыскать деньги для этого мероприятия, но в остальном 
Мартин организовал все сам.
Для меня не составляло никакой разницы, находился ли я в нашем комплексе на 
«Хэкни Маршиз» или участвовал в каком-либо турнире за границей: в любом случае 
я играл в футбол. По этой причине большинство всех тех поездок и связанных с 
ними путешествий фактически прошли мимо меня. По тем или иным причинам, но и 
сейчас все выглядит для меня аналогичным образом: я сажусь в самолет, затем еду 
на автобусе, ем, сплю, играю очередной матч, после чего снова поднимаюсь в 
самолет и возвращаюсь назад, домой. И, тем не менее, я действительно помню, как 
вместе с «Эссексом» ездил играть в Америку.
Мне очень понравились Штаты. Понравился тамошний патриотизм, их образ жизни. В 
тот раз я даже не испытывал тоски по дому. Та поездка была своеобразной, 
поскольку, вместо того чтобы находиться вместе, мы жили как бы самостоятельно — 
нас расквартировали по местным семьям. Первые люди, у которых я остановился, 
были мексиканцами. Их дом, честно говоря, был только чуть-чуть выше того уровня,
 что именуется лачугой, но сами они оказались в высшей степени милыми и 
приятными людьми. У них был сын, который тоже принимал участие в наших 
соревнованиях. Все они были просто чокнутыми на футболе и старались сделать для 
меня все мыслимое и немыслимое. Большинство моих товарищей по команде «Эссекс» 
разместилось в эдаких огромных доминах, и их развозили по округе в громадных 
автомобилях. А мы каждое утро влезали в пикап и ехали в ближайший «Макдональдс» 
на завтрак. Я провел с той семьей прекрасную неделю, и иногда вспоминаю о них 
до сих пор.
Я был до того счастлив в домашней жизни и так много играл в футбол, что, 
казалось бы, не существовало причин для беспокойства, за исключение одного: я 
боялся, что здесь, в Лондоне, «Манчестер Юнайтед» никогда меня не заметит и не 
обратит внимания. Принятая в команде «Риджуэй» политика — не нацеливать молодых 
ребят на немедленный переход в профессиональные клубы — нисколько не тревожила 
меня. Я получал большое удовольствие, играя и тренируясь в этой команде, но 
благодаря многолетнему влиянию отца во всем мире для меня был только один 
профессиональный клуб, где мне хотелось бы играть. И потому мне оставалось 
только верить, что если я буду стараться и упорно работать над собой, то 
«Юнайтед» когда-нибудь обязательно услышит обо мне. А что еще я мог сделать?
Тем временем молва об успехах «Риджуэй Роверз» расходилась все шире, и мы стали 
привыкать к тому, что каждую неделю на наши игры приходят «разведчики» из 
разных солидных клубов. Я знаю, что к отцу не раз подходили 
разведчики-вербовщики из «Вест Хэма» и «Уимблдона», а также из «Арсенала» и 
«Шпор». И когда мне подошло время тренироваться в профессиональном клубе, я 
должен был выбирать между двумя клубами из северного Лондона, поскольку тогда у