с линии штрафной площадки, после того как мы перевели мяч с одного фланга поля 
на другой, это был бы один из самых красивых голов, забитых когда-либо сборной 
Англии.
Лучшим игроком на поле был Ники Батт. Он демонстрировал фантастическое 
мастерство на этой огромной сцене. На тот момент у него не было 
гарантированного места даже в стартовом составе средней линии «Юнайтед», не 
говоря уже о сборной Англии, но сегодня ему представился шанс благодаря тому, 
что Стивен Джерард пропустил весь турнир из-за травмы. Ники — спокойный, тихий 
парень, с очень сдержанным, но от этого не менее глубоким чувством юмора. Он 
никогда не принадлежал к тем, кто готов сказать: посмотрите на меня, взгляните, 
что я могу сделать! Но здесь и сейчас, в матче против команды которую многие 
считали лучшей в мире, Ники управлял игрой, держа в руках (или, скорее, в 
ногах) все ее нити. Многие специалисты и просто поклонники футбола впервые 
увидели в Японии то, что мы в «Юнайтед» знали давным-давно.
В последние двадцать минут Аргентина прочно завладела мячом и начала играть 
всерьез. И дело было вовсе не в том, что они вдруг стали выглядеть особенно 
хорошо или заиграли здорово — аргентинцы просто вцепились в мяч и владели им в 
большей мере усилием воли, нежели мастерством или чем-то еще. Мы казалось, не 
могли остановить наступательного порыва соперников, который устремлял их вперед.
 «Пожалуйста, не забивайте». Я начинал чувствовать настоящую усталость — ведь 
это была только вторая моя игра с тех пор как я сломал ногу. Помню, как Свен 
приблизительно за десять минут до конца крикнул мне через все поле:
— Дэвид, ты в порядке?
Я ничего не ответил. Выражение моего лица говорило обо всем. «Даже не думайте 
снять меня. Я должен быть здесь, когда мы победим».
Себу Верона заменил в перерыве Пабло Аймар. Он выглядел единственным игроком, 
который мог что-то переменить в их пользу. Чем дольше продолжался этот тайм, 
тем дальше вперед он проникал а это означало, что наши игроки средней линии 
были вынуждены оттягиваться гораздо глубже в попытках остановить его. А 
закончили мы тем, что вся остальная команда буквально наступала пятками на 
носки ног наших четырех защитников. Аргентина то и дело била по воротам и 
навешивала мяч за мячом, и у них было несколько хороших возможностей сравнять 
счет.
Для болельщиков, наблюдавших за матчем дома, по телевизору, эта заключительная 
четверть часа должна была выглядеть невыносимой. Дэйв Симэн сделал несколько 
прекрасных сейвов. Сол и Рио продолжали смело бросаться под удары, блокируя 
попытки аргентинцев пробить в рамку. Это было потрясающее зрелище, но я хотел, 
чтобы оно поскорее кончилось. Я вместе с остальными парнями тоже изо всех сил 
старался защитить наши ворота, но в то же время жажда борьбы смешивалась с 
тайным желанием спрятаться с закрытыми глазами за каким-нибудь диваном, как это,
 наверное, делали в те минуты дома некоторые английские болельщики.
Когда прозвучал финальный свисток, ко мне подбежали Рио и Тревор. Это был 
просто великий момент. Для нас и для болельщиков. Я позвонил Виктории из 
туннеля примерно через полчаса после завершения матча. В тот момент я был не в 
состоянии выразить свои чувства словами и не мог толком расслышать ничего из 
тех полуфраз, которые она произносила. Моя жена сидела у своих родителей. У них 
там был полон дом родственников и друзей, причем сейчас все они кричали и пели 
где-то рядом. Позже я звякнул Дэйву Гарднеру, и тот сказал мне, что в Англии 
все сошли с ума. В данный момент он находился в центре Динсгейта, главной 
торговой улицы в Манчестере, сплошь застроенной магазинами. Дэйв сообщил, что 
сразу после окончания игры в Саппоро всякое автомобильное движение в этом 
районе прекратилось и повсюду царило бурное веселье. Дэйв никогда не видел 
ничего подобного. Поговорил я и с Саймоном, одним из ребят, работавших в моем 
агентстве SFX. Он был в Лондоне и оказался на площади Трафальгар-сквер. Там 
происходило то же самое — народное гулянье. Как и после каждой игры на 
чемпионате мира 2002 года, я связался с Гэри Невиллом. Он тоже был в весьма 
приподнятом настроении, и это притом, что сам Газ из-за травмы упустил свой 
шанс. В тот вечер я в первый и единственный раз услышал, как он сказал:
— Жаль, что меня там нет.
Гэри — командный игрок. Идеальный командный игрок. Он-то уж точно знал, что это 
означает — выиграть ответственный матч вроде встречи с Аргентиной Он любил 
участвовать в таких событиях. Я хотел услышать от него о том, какие события 
происходят у меня дома. А Гэри желал узнать во всех подробностях о том 
празднике, который продолжался в Японии.
Если бы мне было дано осуществить одно-единственное невозможное желание, как 
это бывает в сказках, я бы хотел ненадолго вернуться в Англию через минуту 
после важной победы в кубке мира или на европейском чемпионате, увидеть своими 
глазами как люди празднуют успех, и присоединиться к ним. Мне хотелось бы 
получить свою толику всего того возбуждения и восторга, которые вспыхивают по 
всей Англии когда мы забиваем гол, увидеть скачущих от радости людей, ощутить 
объятия незнакомцев — в Лондоне, Манчестере, Бирмингеме, Ньюкасле — короче, 
всюду. Я это обожаю.
Да и здесь, в Саппоро, я ни за что не хотел покидать поле. Пока на стадионе еще 
оставался хоть один игрок сборной Англии или даже один английский болельщик, 
мне хотелось быть рядом и праздновать успех вместе с ними. В конце концов я 
все-таки прошел к туннелю, чтобы дать телевизионное интервью и затем отправился 
в раздевалку. Я оказался последним, кто туда вернулся. Ко мне подошли Терри 
Бирн и Стив Слэттери, чтобы обнять и поздравить. Уж они-то знали совершенно 
точно, что означал для меня сегодняшний вечер. Свен-Горан Эрикссон пожал мне 
руку. Он понимал, чем являлся для команды сегодняшний успех. А музыка из