Гэри понял меня и кивнул головой. Мы выбросили мяч из-за боковой на свободное 
место, и Стивен Джерард рванулся, чтобы принять его. Он тоже пока еще думал, 
что ничьей нам мало и нужно забивать. А поэтому закрутил мяч вперед, мне на ход 
— прямо в тот момент, когда раздался заключительный свисток об окончании матча. 
Я подобрал мяч и подфутболил его сколько было сил — так, что он взлетел чуть ли 
не до самого козырька. И тут все остальные игроки английской сборной ринулись 
ко мне. Эшли Коула к этому времени заменили, но он вскочил со скамейки сборной 
Англии и помчался в мою сторону, сопровождаемый другими ребятами. А я испытывал 
огромную гордость, что именно мой штрафной удар вывел нас в финал мирового 
первенства. Мы знали, что смогли достичь этой цели, еще перед тем как 
металлический голос диктора объявил по стадиону:
— Окончательный счет матча в Германии таков…
Внезапно во всей огромной чаше воцарилась тишина. Я и сегодня вздрагиваю, 
вспоминая этот момент.
— … Германия 0 — Финляндия 0.
Тут весь «Олд Траффорд» взорвался невообразимым ревом — я никогда не слышал 
ничего подобного — и этот звук следовал за нами до самой раздевалки. Но здесь 
странным образом все переменилось. Снаружи люди безумствовали, буквально лезли 
на стены, причем все — не только болельщики, но и тренерский состав вместе с 
запасными. А здесь, в тишине подтрибунного помещения, большинство игроков 
выглядели как спущенный мяч, если не хуже, — ведь мы знали, что наша 
сегодняшняя игра — далеко не лучшая, а жара и большая затрата сил только 
усугубляли психологическую усталость еще и физической. Я думал обо всех тех 
штрафных, которые смазал, а вовсе не о том единственном, который забил. Мы 
снова отправились на поле совершить круг почета, и это помогло нам поднять 
настроение — в конце концов, мы могли гордиться и радоваться тому, что примем 
участие в финале чемпионата мира. И в процессе всех этих безумных, хоть и 
патетических событий на залитом солнцем «Олд Траффорде» я сожалел только об 
одном: Майкл Оуэн отсутствовал из-за травмы подколенного сухожилия и 
анализировал эту игру для телевидения в качестве комментатора. Нам очень не 
хватало его участия в этом торжестве — ведь его хет-трик в Мюнхене был так 
важен и позволил нам попасть туда, где все мы хотели видеть сборную Англии.
На «Олд Траффорде» возле раздевалки для хозяев поля висит телефон, и когда мы, 
наконец-то, возвратились туда, первым, что я сделал, был звонок Виктории. Она 
уехала по делам в Италию, и ужасно огорчалась, что ей приходится пропустить 
такую встречу. Виктория следила за развитием событий в Манчестере, но теперь ей 
хотелось услышать непосредственно от меня, какие чувства я испытывал на поле и 
сейчас. Сердце мое колотилось, адреналин все еще действовал на всю катушку и 
язык пересох, как кость в пустыне. Каждый раз, когда я пытался что-либо 
произнести, мой голос ломался и ничего путного не выходило. Но Виктория знала 
меня достаточно хорошо, и потому всяческих моих хрипов и чего-то среднего между 
кваканьем и карканьем вперемежку с отдельными нормальными звуками для нее было 
достаточно, чтобы в точности понять, как обстоят дела на моем конце телефонной 
линии. Может быть, Виктория не так уж сильно разбирается в футболе, зато в 
людях — отлично. И потому она прекрасно понимала, что означал для меня день, 
когда мы отыграли удачно завершившийся для нас матч против Греции.
Родители рассказали мне впоследствии, как праздновали этот успех болельщики 
вокруг них: оказалось, что я был далеко не единственным человеком, кто с трудом 
сдерживал слезы. Я был страшно доволен, что в тот день за мною с трибун «Олд 
Траффорда» наблюдало так много людей, которые были для меня важны в этой жизни. 
Если не считать моих родителей, которые сидели повыше, потому что предпочитают 
смотреть за играми именно так, я взял ложу для Тони с Джекки и Бруклина, а 
также для американского певца в стиле ритм-энд-блюз Ашера, который приехал на 
матч в качестве моего гостя. Когда Свен занял пост старшего тренера английской 
сборной, он был далеко не в восторге от музыки, звучавшей в раздевалке перед 
встречами. Более того, он фактически положил ей конец. Тем не менее, игроки не 
сдались, а продолжали так и сяк убеждать его, и, как мне кажется, в конечном 
итоге он понял, насколько позитивным элементом нашей подготовки может быть 
такая звуковая накачка. И в том году у игроков перед выходом на поле всегда 
стояли в плейерах компакт-диски Ашера. Летом 2001 года он выпустил новый альбом 
под названием «8701» и сейчас приехал в Англию, чтобы продвигать его на рынок. 
Я получил от него послание, где говорилось, что он хотел бы встретиться со мной,
 и потому пригласил его на «Олд Траффорд». Я был — и до сих пор остаюсь — 
большим поклонником Ашера, а в этот день немного погодя даже встретился с ним в 
зале для игроков:
— Дэвид, Дэвид! Это самая потрясная штука, которую я когда-либо видел.
Я дал ему подписанную мной футболку, мы вместе сфотографировались, и он подарил 
мне свои сочинения. Ему повезло: если кто-то решил впервые в жизни посмотреть 
футбольный матч, он не мог бы выбрать ничего более драматичного, чем эта 
встреча с Грецией. Знакомство с Кирсти, сама игра, мой гол, последующее 
пребывание с моими близкими и Ашером — все это было прекрасно. Но случился в 
этот день и еще один эпизод, который тоже навсегда останется в моей памяти. 
Чтобы оказаться в помещении для игроков, мне следовало пройти по кромке поля — 
как раз мимо того места, где раньше на «Олд Траффорде» был старый туннель. 
Сейчас рядом с ним, точнее, налево от поворота, где надо подниматься вверх по 
лестнице, находится рабочая зона для прессы, и там в этот момент все еще 
оставалось несколько десятков футбольных журналистов, в поте лица работавших 
над своими отчетами. Когда я проходил мимо, кто-то из них не выдержал, поднялся 
и начал хлопать в ладоши. В следующий момент они уже все стояли на ногах и 
награждали меня лавиной аплодисментов. Такого просто никогда не случалось.