Начиная с этого дня, Кирсти, я и Виктория стали по-настоящему хорошими друзьями.
 Всякий раз, когда у нас есть возможность, мы помогаем ей собирать деньги, но 
мне бы не хотелось, чтобы кто-то подумал, будто в этом и состоят все наши 
отношения. Кирсти — поразительная личность, полная жизни и энергии. Рядом с ней 
не думаешь о наличии у нее каких-то трудностей или о том, насколько сложна ее 
жизнь, которой она рада, несмотря ни на какие превратности судьбы. Ты не 
замечаешь ни сопровождающего ее баллона, ни того, что можно было бы назвать ее 
ограниченными возможностями. А видишь совсем другое — ее индивидуальность, ее 
решимость менять к лучшему жизнь других людей, ее счастье перед лицом всего 
этого. Она — самый храбрый человек, которого я знаю. Я помню Игры Содружества 
наций, проходившие летом 2002 года в Манчестере, когда я вбежал на стадион с 
факелом и встретился с Кирсти прежде, чем мы встретили королеву. Совершая 
полный круг по бетонной дорожке, я был почти убежден, что сейчас произойдет 
какая-либо неприятность — то ли погаснет пламя факела, то ли с меня соскользнут 
мои тренировочные брюки, то ли я неудачно наступлю на шнурок своих кроссовок. 
Однако как только я оказался лицом к лицу с Кирсти, все тревоги исчезли. Вдруг 
у меня возникло такое трудно передаваемое ощущение, будто кроме нас двоих на 
стадионе никого не было. Я пристально посмотрел ей в глаза, излучавшие 
спокойствие и вдохновение. Улыбка Кирсти уносит тебя из твоего мира в ее космос,
 где все трудности преодолеваются одним махом, без всяких усилий.
«Капитан сборной Англии? Ее величество королева? Тысячи людей, наблюдающих за 
тобою с трибун? Это я, Кирстин Ховард, рада видеть тебя, и рядом со мной мир 
может быть только прекрасным».
Так вот мы с ней и прокладывали себе путь к центру поля на «Олд Траффорде». Всю 
неделю я трясся от волнения и вдруг вообще перестал думать об игре. Перестал 
думать о том, насколько она важна или как отчаянно мы хотим победить. Мне 
хотелось только одного — чтобы Кирсти была в порядке, шагая рядом со мной. Эта 
девчушка не оставляет равнодушным каждого, кого встречает на своем пути. Она 
сияет. В моей памяти встреча с Кирсти в начале этого двухчасового отрезка 
времени неотделима от гола, забитого мною незадолго до его конца.
В итоге Кирсти все-таки пришлось уйти с газона, а я должен был напомнить себе, 
что мы пришли сюда играть в футбол, причем нам необходима победа. Пока игра не 
начнется, никогда нет уверенности, как она пойдет, но мы были правы, беспокоясь 
по поводу встречи с греками. Они действительно настроились на этот матч, 
несмотря на то, что уже потеряли всякие шансы на выход из группы. Я помню, как 
отдельные футболисты Греции после наших жестких действий по отбору мяча 
буквально набрасывались на наших ребят с какими-то выкриками, но, не зная 
греческого, понятия не имею, что именно они говори ли. Играли наши противники 
хорошо, а мы вот никак не могли раскрутиться. Парни действовали почти как в 
замедленной съемке, и зрители, конечно, заметили это. Игра шла довольно вяло — 
похоже, нам не хватало гола, чтобы расшевелиться. Беда была в том, что примерно 
после получаса такой вот возни я подумал, что толком не вижу, как мы сможем его 
забить. Через десять минут нас постигла катастрофа — забила Греция. Это был, 
правда, глупый гол, но за время, остававшееся до перерыва, мы так и не смогли 
ухватить хоть что-то похожее на тот ритм, который был нам необходим, чтобы 
взять нити игры в свои руки. Словом, начав с глубоких размышлений о 
необходимости победы, чтобы обеспечить себе место в финальной части чемпионата 
мира, мы очутились в положении, при котором приходилось думать уже о ничьей, 
дающей команде шанс. В перерыве между таймами Свен, однако, не впал в панику:
— Нам необходимо взвинтить темп. Пока мы только ждем, когда что-нибудь 
произойдет. А нужно активно действовать и быть той командой, которая сама 
управляет ходом событий.
Начало второй половины выглядело получше, но не очень. Никто не давал мне 
никаких указаний, но я сам вбил себе в голову, что должен идти вперед и искать 
мяч. Я был зол. Зол в первую очередь на самого себя. Зол на греческих игроков, 
которые жестко, а то и грубо встречали нас. Зол на ситуацию, в которую мы сами 
себя загнали. Было жарко, поле совсем не продувалось, и мы выглядели усталыми. 
В такого рода ситуациях бессмысленно полагаться на дядю, ты должен сам 
постараться что-то сделать. Это был не тот случай, когда следовало удариться в 
размышления о том, в чем состоит мой долг и обязан ли я что-либо предпринять 
качестве капитана. Просто было такое чувство, что отступать некуда и пришло 
время рисковать. Раз я не получал мяч, действуя на своем обычном месте, стоит 
поискать счастья где-нибудь в других точках площадки. Помню еще, как Гэри 
Невилл кричал на меня:
— Тебя застанут врасплох! Мы должны держать тут зону, иначе они поймают нас на 
контратаке и забьют снова!
Практически в любой другой игре Гэри был бы прав. Но в этот день и в данной 
ситуации, в матче против Греции, которой мы уступали в счете, я решил не 
обращать внимания на Газа. Просто попробовал пойти вперед, увлекая за собой 
других наших ребят.
Мы заработали несколько штрафных ударов, причем в достаточной близости от 
греческих ворот. К сожалению, в этот день каждый пробитый мною штрафной шел или 
слишком высоко, или неточно, как бы я не старался подать его получше. У нас 
ничего не получалось, и игра шла вкривь и вкось, по меньшей мере, до двадцатой 
минуты второго тайма. Греки провели острую атаку и чуть не забили второй гол, 
после которого нам бы, скорее всего, уже не удалось подняться с колен. Но 
Найджел Мартин, стоявший в воротах, смог удачно взять мяч, после чего сразу же 
выбросил его мне, стоявшему в этот момент на левом крыле. Уверен, что Гэри в ту 
минуту думал: а что он там делает? Я пробросил мяч мимо одного игрока, затем 
финтом обошел другого, и в тот момент, когда до угла их штрафной площадки