являлся и Джо. Затем ему надо было подготовиться к вечерней смене. А папа после 
работы подбирал нас на Уэнлок-стрит, и мы все вместе отправлялись домой.
Когда я начал серьезно относиться к футболу, Джо и Пегги стали утром по 
воскресеньям приезжать к нам. Дед обязательно приходил смотреть все мои игры. 
Мне нравилось, если он появлялся там: когда дело доходило до разговора о 
состоявшемся матче и о том, как я играл, он был более мягок со мной, нежели 
папа. Мама тоже хотела присутствовать на игре, так что из взрослых в нашем доме 
приходилось оставаться одной Пегги. Она присматривала за Линн и должна была 
приготовить воскресный обед к тому моменту, когда все мы придем. После обеда 
наша семья часто отправлялась в Виктория-парк, который находился не очень 
далеко, в Хэкни. Там имелась масса просторных лужаек и площадок, где мы могли 
погонять в футбол с папой и дедушкой, да и много всяких других мест, куда 
неплохо было заглянуть: большая детская площадка, озеро с гребными лодками и 
даже небольшой зоопарк.
Я не мог даже мечтать о чем-либо большем, да я и не мечтал, но вот в моей жизни 
появилась, а вскоре вышла на передний план команда «Риджуэй Роверз» и полностью 
завладела мной. Мне было тогда семь лет, и потому неудивительно, что я теперь 
не в состоянии полной уверенностью припомнить, как это все случилось. Моя мама 
припоминает, что какие-то люди заметили меня играющим в парке, и один из них по 
имени Стюарт Андервуд постучал в нашу парадную дверь, чтобы подробнее 
расспросить обо мне. Впрочем, у моего папы — другая версия: он считает, что в 
местной газете появилось объявление о создании новой детской футбольной команды 
и о наборе в нее мальчиков, после чего однажды в парке «Чейз Лейн» состоялся 
своего рода отборочный экзамен. Так или иначе, но я действительно испытываю 
чувство благодарности — и гордости — в связи с тем, что входил в ту первую 
команду «Риджуэй Роверз». И человеку, который организовывал эту команду, 
предстояло сделать для меня очень многое, чтобы передо мной открылось будущее в 
футболе.
Стюарт Андервуд — мужчина крупный, даже массивный, ростом приблизительно шесть 
футов и четыре дюйма (193 см), с громким, даже громоподобном голосом и просто 
фантастической осанкой и внешностью. В нем было что-то от армейского старшины. 
Поначалу я боялся его. Он мог бывать довольно-таки жестким, если ты не проявлял 
себя хорошо в игре или на тренировке, то независимо от твоего возраста он, 
вместо того чтобы умасливать тебя и говорить вокруг да около, напрямую рубил, 
что ты вел себя, как тряпка, и обязан действовать намного лучше, коль хочешь 
добиться успеха. Стюарт был честен с каждым своим питомцем. Но он не был одним 
из тех пап, которые во время игр с участием своих детей стояли у боковой, 
только то и делая, что орали да вопили. Присутствовала в нем и мягкость. В 
команде играл также его сын Роберт, но Стюарт вел себя по-отцовски не только с 
ним, но и с каждым из нас. А вдобавок у него имелась настоящая мечта: создать 
действительно хорошую команду.
Каждому из нас очень нравилось играть под руководством Стюарта, и нам был 
присущ просто фантастический дух товарищества. Он добился для «Риджуэя» 
возможности поиграть на соревнованиях в Голландии и Германии, так что мы 
смолоду приобретали опыт профессиональных футболистов, выступающих в лиге 
чемпионов или на международном турнире. Стюарт привлекал к работе и других 
отцов. Отдельные тренировки проводил мой папа. Так же поступал и Стив Кирби, 
сын которого Райан играл за «Риджуэй», а десять лет спустя выступал против меня 
в английской премьер-лиге. Мой отец всегда был хорошо тренированным мужчиной, и 
он без проблем бегал вместе с нами, а также занимался совершенствованием нашей 
техники. Стив был в большей степени тактиком и обычно делал упор на позиционную 
игру, действия без мяча и все такое прочее. Значительную часть времени вся эта 
троица находилась вместе с нами, и мы получали возможность разбиться на группы. 
Словом, не так уж много было мальчиков нашего возраста, тренировкам которых 
уделялось бы столько внимания. Эта тройка — Стив, Стюарт и мой папа — нередко и 
помногу спорили, но все это было исключительно по делу. Они были честными 
людьми, от души желавшими сделать свою команду настолько хорошей, как только 
могли.
И это давало результаты. Не знаю, где Стюарт нашел этих ребят, но у нас имелось 
несколько действительно хороших игроков: тот же Райан Кирби, Мика Хайд, теперь 
выступающий в «Уотфорде», Джейсон Брайссет, который, насколько я слышал, 
последнее время входил в состав «Борнмута», и Крис Дей — тот, что в нашей 
компании был долговязым центральным нападающим, но играть закончил в воротах за 
«Куинс Парк». Впрочем, все в нашей команде действовали неплохо. Идеальным 
примером может послужить сын Стюарта Андервуда, Роберт. Честно говоря, поначалу 
у него отсутствовали большие способности, но по-скольку он много и упорно 
работал над собой, то смог сделаться хорошим командным игроком. Это была, 
конечно, его заслуга, но одновременно заслуга Стюарта, да и остальных нас тоже. 
Мы никогда не позволяли себе подумать в глубине души: этот парень недостаточно 
хорош, чтобы играть в «Риджуэе».
Стюарт стремился и умел все сделать надлежащим образом. Мы всегда располагали 
приличным полем для проведения своих домашних игр, скажем, в составе 
спорткомплекса «Айнели Вуд», который находился на расстоянии короткой прогулки 
от моего дома. Тренировались мы два раза в неделю. Стюарт жил поблизости, на 
Ларксвуд-роуд, и там был парк с приличными спортивными сооружениями, которые мы 
частенько использовали. Так или иначе, но Стюарт всегда обеспечивал нас тем, в 
чем мы нуждались. Когда нам предстояли важные встречи, вроде финалов кубка, он 
умел настоять на том, чтобы мы, восьми и девятилетние пацаны, приходили на игру 
в воротничке и галстуке. Одно из важных правил состояло в следующем: если в 
течение недели ты не смог потренироваться, то не имел права играть в уик-энд —