обстоятельства могли оторвать от упражнений. 

Именно эти занятия явились фундаментом для тех тренировок со штангой, которые 
за какие-то три года как бы шутя подвели меня к первым всесоюзным рекордам. В 
шестнадцать лет я признавал лишь девиз Лессинга, повторенный потом 
Чернышевским: "Человек рожден для действия, а не умствований". Что жизнь без 
движения? Не воля собственного движения, а бездумное кочевание по дням и годам 
жизни. Нет, сам выкрою свою судьбу. 

Я прятал дневник в недра парты, но кто-то после каждой моей записи начал 
оставлять глумливые приписки. Ума не приложу, когда он исхитрялся! Мы жили 
уставом, все вместе с утра до ночи. И почерк - я знал почерк каждого. Ведь мы 
учились вместе с четвертого класса! А эти приписочки были выведены печатными 
буквами. К тому времени я уже был достаточно осведомлен в приключенческой 
литературе. Решил вести записи... лимонным соком! Но поди купи лимон в Саратове 
в те годы... Лимон я все же купил. Его хватило на несколько страниц. Нужда же 
проглаживать страницы горячим утюгом отпадала. Сок сам отчетливо желтился на 
страницах. И я перешел на записи... молоком. Но не тут-то было. Если молоко 
подразбавлено, писать им совершенно бесполезно, а другое в училище не водилось. 
И я перенес самые важные записи в блокнотик. С ним я уже не расставался. 

Нет, книга Гакка не была лишь голым спортивным учебником. В ней звучали слова о 
высоком назначении силы как о прекрасном, присущем жизни вообще. А эта жизнь 
ждала нас за стенами училища. Я верил... 
Глава 80. 


Снова воспроизвожу в памяти выступление. Здесь, на турнире в Лондоне, я 
действительно оказался в незавидном положении. Рекорд требует отрешенности от 
всех иных чувств и мыслей, кроме тех, что управляют мышцами. Должен быть 
поглощен собой до невосприимчивости окружающего. Как бы проваливаешься в мир 
грядущего усилия, становишься существом этого усилия... 

Юный, могучий Гакк! Пристально смотрю на фотографию. Я научен читать мышцы. 
Угадываю, какие упражнения формируют те или иные группы мышц. Огромное 
дарование и работа в этих мышцах! 

И вот новое свидание с Гакком (я забыл: так называли современники Гаккеншмидта),
 теперь уже в Москве. Неспроста мой училищный товарищ берег ту книжицу. Даже в 
Библиотеке имени Ленина она из разряда редких. 

Сверху на розовой обложке поясной портрет обнаженного Гакка. Под портретом 
надпись: "Георг Гаккеншмидт". (Путь к силе и здоровью. Под ред. Морро-Дмитриева.
 Вместо предисловия "Воспоминания о Гаккеншмидте" профессора атлетики И. В. 
Лебедева. Москва, 1911, изд. братьев Поповых.) 

"Мои личные воспоминания относятся к 1897 году.- 

Это из предисловия И. В. Лебедева.- Раньше в кружке покойного доктора 
Краевского члены кружка, бывшие в курсе всего русского тяжелоатлетического 
спорта, знали о Гаккеншмидте понаслышке как о первоклассном атлете, 
выкручивающем одной рукой 6 пудов (98,28 кг.- Ю. В.}, что для того времени было 
большой редкостью. 

В Петербург его привез богатый прибалтийский помещик барон Икскуль, который и 
ввел его в кружок Краевского. Гаккеншмидт был тогда скромным молодым человеком, 
одетым, как сейчас помню, в серый поношенный пиджак. Когда он разделся перед 
упражнениями, то мы увидели прекрасно выработанную мускулатуру. В первый день 
Гаккеншмидт выкрутил одной (правой) рукой 6 с половиной пудов (106,47 кг.-Ю. В.
}, побив всероссийский рекорд. На следующий день он выкрутил 7 пудов 2 фунта 
(115,48 кг.-Ю. В.) и 7 пудов 5 фунтов (116,71 кг.-Ю. В.), побив считавшийся 
тогда мировым рекорд Сандова. В молодом рекордсмене принял горячее участие 
покойный "отец русской атлетики" В. Ф. Краевский, который начал его тренировать 
по своей системе... 

К Краевскому в его заботах о Гаккеншмидте присоединился сначала князь П. Д. 
Львов, а впоследствии граф Г. И. Рибопьер. Благодаря поддержке этих лиц и 
началась карьера Гаккеншмидта, который из маленького профессионального атлета 
Ленца (его псевдоним) сделался всемирной известностью на атлетическом горизонте.
.." 

Кстати,о графе Рибопьере, одном из покровителей и по-своему - строителей 
русского спорта. Его предок - бригадир Рибопьер - пал при штурме Измаила. Как 
сообщал в рапорте Г. А. Потемкину граф Суворов-Рымникский, "шестая колонна под 
начальством генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова единовременно с 
первою и второю колонною, преодолев весь жестокий огонь картечных и ружейных 
выстрелов, дошла до рва, где бригадир Рибопьер положил живот свой..." 

Я прочитал книгу Гаккеншмидта и понял ее влияние на поколения атлетов.