почему, как смею я бросать спорт, советовал отдохнуть - тогда изменю решение... 


Помню потрясение, какое он перенес в Риме после проигрыша Воробьеву. 
Олимпийские соревнования полутяжеловесов закончились далеко за полночь. Ломакин 
собрал вещи и, ни с кем не простясь, спозаранку улетел в Москву, оставив мне 
записку с пожеланиями победы, хотя и разошлись мы с ним в те дни крупно... 

От того поражения Ломакин уже не оправился. Что-то надорвалось в нем (Есть 
книга воспоминаний Трофима Ломакина "Путь штангиста" М., Молодая гвардия, 1953).

Глава 15. 


Последние часы перед взвешиванием я провел в кресле у окна вестибюля гостиницы: 
все отвлечение. Здесь я меньше копался в себе. 

Обращали на себя внимание Хоффман и Джонсон, иногда к ним приставал Тэрпак. 
Снуют по этажам. Хоффман необычно багровый и не говорит, а будто диктует. 
Вполглаза слежу: что у них там?! И эта унылость Эшмэна. 

- ...Соревнования затянулись за полночь.- Это Пиньятти о поединке Сельветти - 
Эндерсон на Олимпийских играх в Мельбурне.- Первый драматический момент: 
проигрыш Эндерсона в жиме. И сколько! А потом равенство в рывке. Сельветти в 
толчковом упражнении поднимает 180 килограммов, Эндерсон заказывает 187,5 - 
только тогда победа за ним. И тут самое драматическое! Первая попытка - неудача,
 вторая - неудача! Что за страсти!.. 

Вытираю платком руки. Не просыхают - горю... 

- Сельветти? Актер кино и телевидения. Мы знакомы. Он из Буэнос-Айреса. 

Подсаживается Богдасаров. Рассказывает что-то. Вовсе не смешно, однако смеюсь. 
Этот беспечный смех и молодечество перед выступлением - из правил игры. Пусть 
видят: все нипочем. 

Болтаю, а не понимаю, не помню что. Стараюсь сидеть поразвалистей. Сам 
горячий-горячий - одежда ранит. Воспален. Напиться бы, а нельзя. Теперь до 
последней минуты будущего выступления - нельзя. Вода квасит. Слабеешь, если 
пьешь. 

Кто-то фотографирует. И все вокруг не люди - тени. В голове лишь помост, штанга 
и ощущение "железа" - все предельные тяжести "железа". 

- ...У американцев семейный скандал. Эшмэн отказывается работать. Как 
чувствуешь?..- Это Эрманно. Прошу: 

- Повтори. И медленнее, медленнее... Эрманно с полуулыбкой объясняет. Я 
перевожу. Богдасаров говорит об Эшмэне: 

- Мандражирует,- и, не глядя на Пиньятти, добавляет:- Ответь: ты в хорошей 
форме. 

Мы еще не знали Эрманно. Для чего его вопросы? От кого?... 

- Дэвис? Что там! Атлет из настоящих! А как нравился женщинам! Помню, в 
Стокгольме ждала толпа молоденьких шведок...- Эрманно улыбается. 

- Пошли в номер.- Это Богдасаров. 

- Может, здесь? Не так скучно. 

- Пойдем, уже время. Бинты постирал? 

- И новые и старые. 

- Пошли. 

Отлипаюсь от кресла. От горячки, наверное, температура. Себя на ногах не могу 
держать! Однако не забываю улыбаться, болтать - все по правилам игры. 

И в то же время затаиваюсь в себе. Что же будет? 
Глава 16. 


Вот какими видел соревнования старший тренер нашей сборной Я. Куценко: 

"...Трудно предвидеть, как сложится спортивный поединок, но еще труднее уберечь 
спортивную форму. Власов излишне волновался и начал соревнование не совсем 
удачно. На следующем подходе (второй попытке в жиме.- Ю. В.}... он допустил