нтур за границей – как 
легальных, так и нелегальных. Приоритет нелегальных каналов был вполне 
естествен, поскольку за рубежом тогда было не так много советских 
дипломатических и торговых миссий. Вот почему нелегальные каналы для получения 
интересовавших нас разведданных были столь важны.

В то же время существовала и другая разведывательная служба – Особая группа при 
наркоме внутренних дел, непосредственно находящаяся в его подчинении и глубоко 
законспирированная. В ее задачу входило создание резервной сети нелегалов для 
проведения диверсионных операций в тылах противника в Западной Европе, на 
Ближнем Востоке, Китае и США в случае войны. Учитывая характер работы. Особая 
группа не имела своих сотрудников в дипломатических и торговых миссиях за 
рубежом. Ее аппарат состоял из двадцати оперработников, отвечавших за 
координирование деятельности закордонной агентуры. Все остальные сотрудники 
работали за рубежом в качестве нелегалов. В то время, о котором я веду речь, 
число таких нелегалов составляло около шестидесяти человек. Вскоре мне стало 
ясно, что руководство НКВД могло по своему выбору использовать силы и средства 
Иностранного отдела и Особой группы для проведения особо важных операций, в том 
числе диверсий и ликвидации противников СССР за рубежом.

Особая группа иногда именовалась «Группа Яши», потому что более десяти с лишним 
лет возглавлялась Яковом Серебрянским. Именно его люди организовали в 1930 году 
похищение главы белогвардейского РОВСа в Париже генерала Кутепова. До революции 
Серебрянский был членом партии эсеров. Он принимал личное участие в ликвидации 
чинов охранки, организовавших еврейские погромы в Могилеве (Белоруссия). 
«ГруппаЯши» создала мощную агентурную сеть в 20– 30-х годах во Франции, 
Германии, Палестине, США и Скандинавии. Агентов они вербовали из 
коминтерновского подполья, тех, кто не участвовал в пропагандистских 
мероприятиях и чье членство в национальных компартиях держалось в секрете. 
Группа Серебрянского блестяще проявила себя в тайных поставках новейших 
самолетов из Франции в республиканскую Испанию в 1937 году. В ноябре 1938 года 
Серебрянский в числе руководителей НКВД оказался под арестом – его приговорили 
к смертной казни, но не расстреляли. В 1941 году, после того как началась война,
 он был освобожден и по моей инициативе стал начальником отделения, 
занимавшегося вербовкой агентуры по глубинному оседанию в странах Западной 
Европы и США.

В 1946 году министром госбезопасности был назначен Абакумов, и Серебрянскому 
пришлось выйти в отставку, так как в 1938 году именно Абакумов вел его дело и, 
применяя зверские пытки, выбил ложные показания. Естественно, Серебрянский не 
мог оставаться на работе с приходом нового министра. Он вышел в отставку в 
звании полковника и получал пенсию. После смерти Сталина его вернули на службу 
и назначили одним из моих заместителей в связи с планом расширения 
разведывательно-диверсионных операций. Это было при Берии, в апреле 1953 года, 
а в октябре того же года он был арестован вместе с женой во второй раз – теперь 
ему ставилось в вину участие в так называемом бериевском заговоре с целью 
убийства членов Президиума Центрального Комитета партии. Скончался он в тюрьме 
в 1956 году во время очередного допроса и был посмертно реабилитирован в 1971-м 
при Андропове, узнавшем о судьбе Серебрянского во время подготовки первого 
учебника по истории советской разведки, которую начали писать по его указанию.

Лишь в 1963 году я узнал, что действительно стояло за кардинальными 
перестановками и чисткой в рядах НКВД в последние месяцы 1938 года. Полную 
правду об этих событиях, которая так никогда и не была обнародована, рассказали 
мне Мамулов и Людвигов, возглавлявшие секретариат Берии, – вместе со мной они 
сидели во Владимирской тюрьме. Вот как была запущена фальшивка, открывшая 
дорогу кампании против Ежова и работавших с ним людей. Подстрекаемые Берией, 
два начальника областных управлений НКВД из Ярославля и Казахстана обратились с 
письмом к Сталину в октябре 1938 года, клеветнически утверждая, будто в беседах 
с ними Ежов намекал на предстоящие аресты членов советского руководства в канун 
октябрьских торжеств. Акция по компрометации Ежова была успешно проведена. 
Через несколько недель Ежов был обвинен в заговоре с целью свержения законного 
правительства. Политбюро приняло специальную резолюцию, в которой высшие 
должностные лица НКВД объявлялись «политически неблагонадежными». Это привело к 
массовым арестам всего руководящего состава органов безопасности, и мне 
действительно повезло, что приказ Ежова о моем повышении остался неподписанным 
в сейфе у Пассова.

В декабре 1938 года Берия официально взял в свои руки бразды правления в НКВД, 
а Деканозов стал новым начальником Иностранного отдела. У него был опыт работы 
в Азербайджанском ГПУ при Берии в качестве снабженца. Позднее в Грузии 
Деканозов был народным комиссаром пищевой промышленности, где и прославился 
своей неумеренной любовью к роскоши. Сдавая дела, я, как исполнявший 
обязанности начальника отдела, объяснил ему некоторые особенности нашей 
агентурной работы в Западной Европе, США и Китае. Но Деканозов, не дослушав 
меня до конца, распорядился, чтобы я проследил за вещами бежавшего Орлова, 
которые были отправлены из Барселоны в Москву. Мне надлежало доставить их в его 
кабинет – он хотел лично ознакомиться с ними.

На следующий день Берия представил Деканозова сотрудникам разведслужбы. 
Официальным и суровым тоном Берия сообщил о создании специальной комиссии во 
главе с Деканозовым по проверке всех оперативных работников разведки. Комиссия 
должна была в