полной невиновности.

На следующий день после взрыва голландская полиция в сопровождении Барановского 
провела проверку экипажей всех советских судов, находившихся в роттердамском 
порту. Они искали человека, запечатленного на фото, которое было в их 
распоряжении. Это была та самая фотография, сделанная уличным фотографом в 
Берлине. Барановскому было известно, что Коновалец собирался встретиться с 
курьером-радистом с советского судна, появлявшимся в Западной Европе. Однако он 
вовсе не был уверен, что это именно я. Голландская полиция знала о телефонном 
звонке Коновальцу из Норвегии и, естественно, подозревала, что звонил его агент.
 Правда, никто не знал наверняка, с кем именно Коновалец встречался в тот 
роковой день. Когда произошел взрыв на улице, рядом с ним никого не было. Его 
личность оставалась не выясненной полицией до позднего вечера, тогда как мое 
судно «Шилка» давно уже покинуло роттердамскую гавань (гибель Коновальца 
вызвала раскол в ОУН. Судьба руководителей ОУН, работавших при Коновальце, 
сложилась в 1939—1945 годах трагично. В ходе борьбы за власть внутри ОУН между 
Бандерой, освобожденным немцами в 1939 году, и официальным преемником 
Коновальца Мельником погибли видные боевики и соратники Коновальца. Бандеровцы 
расстреляли Барановского, Сциборского, Грибивского, Сушко в Житомире и во 
Львове в 1942—1943 годах. Боевик Лемек был ликвидирован ими в Полтаве в 1942 
году).

В Испании я оставался в течение трех недель как польский доброволец в составе 
руководимой НКВД интернациональной партизанской части при республиканской армии.





ГЛАВА 2. СОВЕТСКАЯ РАЗВЕДКА В ИСПАНИИ



Во время пребывания в Барселоне я впервые встретился с Рамоном Меркадером дель 
Рио, молоденьким лейтенантом, только что возвратившимся после выполнения 
партизанского задания в тылу франкистов. Обаятельный молодой человек – в ту 
пору ему исполнилось всего двадцать лет. Его старший брат, как мне рассказали, 
геройски погиб в бою: обвязав себя гранатами, он бросился под немецкий танк, 
прорвавшийся к позициям республиканцев. Их мать Каридад также пользовалась 
большим уважением в партизанском подполье республиканцев, показывая чудеса 
храбрости в боевых операциях. Тогда я и не подозревал, какое будущее уготовано 
Меркадеру: ведь ему было суждено ликвидировать Троцкого, причем операцией этой 
должен был руководить именно я.

В течение 1936—1939 годов в Испании шла, в сущности, не одна, а две войны, обе 
не на жизнь, а на смерть. В одной войне схлестнулись националистические силы, 
руководимые Франко, которому помогал Гитлер, и силы испанских республиканцев, 
помощь которым оказывал Советский Союз. Вторая, совершенно отдельная война шла 
внутри республиканского лагеря. С одной стороны, Сталин в Советском Союзе, а с 
другой – Троцкий, находившийся в изгнании: оба хотели предстать перед миром в 
качестве спасителей и гарантов дела республиканцев и подчинить своему 
руководству испанское революционное антифашистское движение.

В Испанию мы направляли как своих молодых, неопытных оперативников, так и 
опытных инструкторов-профессионалов. Эта страна сделалась своего рода полигоном,
 где опробовались и отрабатывались наши будущие военные и разведывательные 
операции. Многие из последующих ходов советской разведки опирались на 
установленные в Испании контакты и на те выводы, которые мы сумели сделать из 
своего испанского опыта. Да, республиканцы в Испании потерпели поражение, но 
люди, работавшие на Советский Союз, стали нашими постоянными союзниками в 
борьбе с фашизмом. Когда гражданская война в этой стране завершилась, стало 
ясно: в мире не остается больше места для Троцкого.




Н. Эйтингон – руководитель советской нелегальной разведки




В Испании же произошла и моя новая встреча с Эйтингоном, одним из видных 
руководителей советской разведки в 20– 50-х годах. С ним я познакомился еще 
пять лет назад, когда он возглавлял 1-е отделение (нелегальная разведка) 
Иностранного отдела. (Эйтингон в 20—30-х годах руководил созданием агентурной 
сети за границей, не связанной в своей деятельности с официальными 
представителями советских организаций за рубежом).

В Испании Эйтингон, майор госбезопасности (до 1945 года в советских органах 
госбезопасности была специальная система воинских званий, отличных от Красной 
Армии. Воинское звание майора (ромб на петлицах) примерно соответствовало 
званию комбрига. Оно было ниже ранга «комиссар госбезопасности», которое 
позднее было приравнено к званию «генерал-майор»), отвечал за ведение 
партизанских операций в тылу франкистов и внедрение агентуры в верхушку 
фашистского движения. Его псевдоним в Испании был «Генерал Котов», а в Центре 
он проходил под именами «Том» и «Пьер». Именно Эйтингон, выполняя инструкции 
Центра, организовал в 1938 году мое возвращение в Москву. Он сопровождал меня 
до Гавра и посадил на борт советского судна. До сих пор помню, как он выглядел: 
посмотришь на него и подумаешь, что это обычный фра