ответил: 
 — Сейчас еще найдем. 
 — Нельзя искать. Нашумели. Уходить надо. 
 Ромашкин не успел ответить — автоматные очереди ударили по траншее из-за 
поворота. Пули бились в земляную стену, неистово грызли ее, поднимая сухую, 
колкую пыль. 
 Разведчики прижались к противоположной стене. Стреляли рядом, но выстрелы 
почему-то были глухие. Ромашкин заглянул за поворот и все понял: там блиндаж, и 
гитлеровцы стреляли из него наугад, прямо через дверь. 
 Сняв с пояса гранату, Ромашкин метнул ее под дверь. Грохнул взрыв. Дверь 
сорвало. Из блиндажа послышались крики, и снова застрекотали автоматные очереди.
 Рогатин метнул в черный проем вторую гранату. Опять взрыв, и в блиндаже все 
стихло. Только дымок тянулся из дверного проема и кто-то стонал там в черноте. 
 "Нужно лезть туда, брать «языка», — подумал Ромашкин. Теперь, как это ни 
странно, он действовал не то чтобы спокойно, а более хладнокровно и 
рассудительно. «Как туда влезть? — прикидывал Василий. — Если кто-нибудь из 
немцев уцелел, непременно караулит с автоматом наготове. А топтаться нельзя: 
сейчас прибегут на помощь соседи». 
 Решение созрело мгновенно. «Брошу гранату с кольцом. Кто уцелел — ляжет, 
ожидая взрыва, которого не будет. Тут-то я и вбегу!» 
 Секунда — и граната полетела в блиндаж. Еще миг — и Ромашкин вбежал. За 
порогом блиндажа сразу отскочил в сторону, чтобы не быть мишенью на фоне 
дверного проема. В блиндаже была непроглядная темень. Пахло гарью и странной 
смесью пота с одеколоном. Неподалеку слышалось тяжелое дыхание немца. «Наверное,
 раненый. Хоть бы его взять, пока не застукали! Где же он, этот раненый!..» 
Ромашкин сделал шаг и споткнулся о мягкое человеческое тело — немец был 
неподвижен. На ощупь нашел еще несколько тел без признаков жизни. Наконец 
приблизился к стонавшему в глубине блиндажа. 
 В дверях вспыхнул свет карманного фонаря. 
 — Лейтенант, где ты? — тревожно спрашивал невидимый Коноплев. 
 — Здесь я. Порядок! — ответил Ромашкин. Раненый сидел на земле, вытянув вверх 
руки, будто защищая лицо от удара. Ромашкин шагнул вплотную к нему, а тот, сидя,
 подался в угол, вжимаясь в земляные стены. Василий схватил его за шиворот, 
поднял и встряхнул. Немец не мог стоять, ноги у него подгибались, как резиновые.
 
 — Ауфштеен! — приказал Ромашкин. 
 Гитлеровец все-таки встал на ноги, его била дрожь. Василию стало противно от 
того, что дрожит взрослый мужчина. Но эта дрожь врага в то же время вселяла 
чувство уверенности и своего превосходства. Толкнув пленного к выходу, сказал 
разведчикам: 
 — Принимайте. 
 Рогатин сноровисто связал пленному руки и всунул ему в рот кляп. Коноплев тем 
временем забирал документы из карманов убитых, прикидывая, что еще надо 
прихватить из блиндажа. 
 — Хватит, пошли, — сказал Рогатин. — Не ровен час, застанут. Вон ведь чего 
наворочали. 
 Разведчики выбрались на чистый морозный воздух Прислушались и, не уловив 
никаких признаков тревоги, стали спускаться вниз по траншее. У основания 
высотки чуть не столкнулись еще с тремя белыми призраками. С автоматами 
наготове они крались навстречу. 
 — Свои, — сказал Рогатин, узнав Лузгина. 
 — Вы чего здесь? — спросил Ромашкин, зная, что такие действия не 
предусматривались. 
 — Заваруха у вас началась, решили идти на помощь. 
 — У нас порядок, давайте быстрее за проволоку… 
 Все нырнули в проход, цепляясь маскхалатами за колючки, и, пригибаясь, 
побежали к лощинке. 
 Вспыхнула неподалеку ракета. Разведчики кинулись в снег, как в воду. Рогатин 
упал на немца в зеленой форме, чтобы прикрыть его своим белым одеянием. 
 Когда ракета погасла, быстро вскочили и понеслись дальше. Рогатин подталкивал 
немца: тому было трудно бежать со связанными руками и кляпом во рту, он 
спотыкался, падал, но Иван поднимал его и хрипел: 
 — Давай, давай, фриц, не задерживай! 
 Немец мычал и послушно трусил вперед, падая и поднимаясь. 
 Вот наконец и черная полоска своих позиций. Разведчики спрыгнули в 
спасительные окопы, в полном изнеможении повалились на землю. 
 Прибежал Казаков. Группа вернулась немного правее того места, где ждали ее. 
Увидев скрюченного немца, лейтенант обрадовался: 
 — Приволокли?! Ух, орлы! Ну, Ромашкин, с первым «языком» тебя! 
 А разведчики, запаленно дыша, не могли еще говорить, лишь смотрели на 
командира счастливыми глазами.
 — Зачем… мы… так… драпали? — еле выдавил из себя Саша Пролеткин. — Немцы же не 
гнались. 
 — Так вышло, — прохрипел в ответ Рогатин. 
 — Да чего там об этом… Главное — все вернулись и «языка» взяли, — продолжал 
радоваться Казаков. — Ну и молодчаги! Дышите, дышите, глотайте кислород!.. И 
как быстро управились — только два часа прошло! 
 Саша отдышался раньше других. Встал, откинул белый капюшон, сказал с 
восхищением: 
 — Ох, и фартовый лейтенант Ромашкин! Из-за него так удачно все прошло. Когда