фашисты...
Ячменев тяжело вдохнул воздух. Стал молча листать альбом. Мелькали снимки 
периода учебы в академии. Московские улицы, Кремль, Большой театр. Пейзажи... 
Ячменев с друзьями стоял то на фоне забайкальской щебенки и багульника, то 
около готического костела, - наверное, где-нибудь в Германии. Затем шли 
муаровые, в рубчик, каракумские барханы - это уже местные прелести.
Шатров ждал, когда вернется Клавдия Сергеевна, хотелось рассмотреть ее 
внимательно. Замполит встал, отнес альбом в шкаф, вернулся с шахматами и 
принялся расставлять фигуры.
Машинально сделали несколько ходов. Подполковник тихо сказал:
- Да, много трудного у нас в прошлом. И в настоящем, - добавил Алексей, глядя 
на доску и соображая, где удобнее напасть на противника.
- Да, да, - эхом отозвался Ячменев, двинул пешку и вдруг спохватился: - Что ты 
имеешь в виду?
Шатрову очень хотелось знать, что действительно думает о современной военной 
жизни замполит. Ему почему-то казалось, что на работе Ячменев говорит, исходя 
из официальных установок, по долгу службы, но есть у него и свое личное мнение.
Я хочу сказать, что офицерская жизнь была и в настоящее время осталась тяжелой 
и безрадостной, - довольно твердо сказал Шатров, умышленно вызывая на спор 
подполковника.
- Ах, вот как... Ну что ж, не хотел я заводить этот разговор, но если вы сами 
начали, давайте условимся говорить начистоту, без дипломатии. Теперь, поскольку 
разговор переходил на деловой, официальный тон, Ячменев уже сознательно перешел 
в обращении на "вы".
- Я готов.
- Глубоко убежден я, товарищ Шатров, что по натуре вы хороший, порядочный 
человек, но где-то свернули не туда, заблудились и плутаете теперь по 
бездорожью.
"Это ты после беседы с Надей стал так думать, - отметил Алексей, - она тебе мои 
школьные годы наверняка в самом розовом цвете разрисовала".
А замполит продолжал:
- Вам иногда хочется выйти на свет, к людям, но стыдно показаться в том виде, к 
которому вас привело это бездорожье. Что же предпринять, чтобы изменить эту 
жизнь?
- Уволиться и заняться делом.
- Хорошо. Осуществляем ваше предложение: вы увольняетесь, я уволился, полковник 
Кандыбин уволился - все уволились. Что будет дальше?
- Будем работать, кому где нравится.
- Правильно, будем работать.
Ячменев говорил спокойно, но, кажется, спокойствие это давалось не легко.
- Только не там, где захочется, а где надо. Иначе придут иноземцы, засадят тебя 
за колючую проволоку, и будешь работать. А если откажешься или ослабеешь, они 
засунут тебя в печь, и останется от тебя и твоей пацифистской болтовни один 
вонючий дымок!
- Я же не говорил, что всем нужно увольняться, - неуверенно возразил Шатров.
- Не говорил... Сложно все это, друг мой...
Подполковник посмотрел на шахматную доску, передвинул ладью. Спросил:
- Письма получаешь?
- От матери, - коротко сказал Алексей, делая вид, что поглощен шахматами, а 
сердце у него так и запрыгало от волнения.
- А от Нади?
- Нет...
- И напрасно.
- Так это же не от меня зависит.
Ячменев в упор посмотрел на Шатрова:
- А от кого же это зависит?
- Алексей пожал плечами:
- Не знаю.
- Только от тебя! - уверенно заявил Ячменев.
- О чем вы с ней говорили? - не выдержав, спросил Алексей и опустил голову, 
почувствовав, что краснеет.
Ячменев или не заметил смущения лейтенанта, или сделал вид, что не замечает. Он 
рассмеялся и весело сказал:
- Здорово мне от нее влетело!
- Что? - поразился Шатров.
Он даже подумал, не путает ли Ячменев Надю с кем-нибудь другим.
- Вам влетело от Нади?
- Да, и еще как! Так отчитала, что до сих пор ее голос слышу. Мой школьный 
товарищ Алексей Шатров, говорит, был скромный и стеснительный парень, а здесь, 
у вас, за несколько месяцев он превратился в пьяницу и распущенного циника. Я 
никогда бы не поверила, что в армии человек может испортиться. И сейчас не верю.
 Наверное, только в вашей части такие беспорядки!..
Алексей смотрел внимательно на Ячменева, старался понять - не шутит ли?
- Неужели Надя могла так говорить...
Ячменев опять засмеялся:
- Я, конечно, не ручаюсь, что передаю дословно. Сам понимаешь, официальные 
формулировки - моя беда, ничего не могу поделать, профессиональная привычка. Но 
смысл разговора абсолютно точный - можешь не сомневаться.
Алексею хотелось услышать о Наде побольше, но замполит так же неожиданно, как 
начал этот разговор, закончил его дружеским советом: