- Воркуете?
- Айк, поправьте манишку, я включаю свет.
Щелкнул выключатель, и улыбающиеся красные рожи с любопытством уставились на 
Алексея и Надю.
- Чистая работа, никаких улик! - сказал Савицкий.
- Ну хватит вам трали-вали разводить, идемте на танцы, - предложил Берг.
- Может быть, нам выйти, пока вы наденете вечерний туалет? - спросил Савицкий, 
склоняясь перед Надей.
"Видно, у них так принято - говорить обо всем развязно, с потугой на остроумие, 
- подумала Надя. - Ну что же, постараюсь держаться в тон". И она ответила:
- Выходить не нужно, наряды и меха я отправила багажом, а с собой привезла одни 
драгоценности.
Она открыла чемоданчик, достала простенькие, похожие на пуговицы, клипсы и, 
прикрепив их на уши, весело добавила:
- Я готова.
- Железно! - промычал Ланев.
На танцплощадке Надя старалась быть веселой назло раскрашенным фифам, которые 
презрительно кривили губы, кивая в ее сторону. Одна из них громко спросила 
Берга:
- Где вы подобрали эту пеструшку?
Пьяные "мушкетеры" мужественно танцевали с Надей по очереди, делая вид, что им 
весело. Но, оставаясь с Алексеем наедине, говорили без стеснения:
- Не то, Айк! Нет в ней породы - село. Для любви надо иметь не только душу, но 
и тело.
В перерыве Шатров предложил пойти в ресторан.
- Я не пойду, - решительно отказалась Надя.
- Почему?
- Я не хожу по ресторанам.
- Теперь придется пойти. Ужинать надо? Надо. Не умирать же с голоду.
- Пойдемте, Наденька, - убеждал Савицкий. - Это вполне приличное место, туда 
даже детей водят кушать мороженое. - Он предложил ей руку и повел к выходу.
По пути в ресторан Берг, шедший с Алексеем сзади, вполголоса наставлял:
- Ты смотри, Айк, не вляпайся. Эта пеструшка тебе в жены не годится. Тебе нужно 
подбирать такую, чтобы после того, как выгонят из армии, могла поддержать, пока 
получишь высшее образование.
- Тебе не кажется, что это вроде сутенерства?
- Айк, брось хорохориться. Я же не говорю - всю жизнь сидеть на ее шее, а 
только пока окончишь институт, получишь специальность.
В ресторане офицеры вели себя шумно...
В общем, ночью, когда покачивающийся Алексей стоял в коридоре перед дверью в 
номер Нади, ей был полностью ясен образ жизни этих холостых офицеров и ее 
школьного товарища.
Шатров был пьян. Он порывался войти в комнату, Надя его не пускала.
- Пусти.
- Не пущу.
- Почему?
- Я хочу спать.
- Будем спать вместе.
- Не говори глупостей, иди домой.
- Пусти.
- Идем я тебя провожу.
Она довела Алексея до квартиры. Он пытался обнять ее в темноте и завести в дом.
- Как тебе не стыдно!
- Да ты не бойся, их нет дома, они еще где-нибудь мотаются!
Надя освободилась от его рук и пошла в гостиницу. Алексей, покачиваясь, брел за 
ней, бормотал:
- Надя, подожди. Надо поговорить...
Она пришла к себе, заперлась в номере и долго плакала.
...На следующее утро Алексей столкнулся с Надей у дверей штаба.
- Ты что здесь делаешь? - спросил удивленно Шатров.
- Пришла в политотдел.
- У нас нет политотдела.
- Тогда к замполиту.
- Зачем?
- Рассказать, как живут некоторые молодые офицеры.
Шатров обозлился:
- Там без тебя давно все известно.
- Пусть прибавится и мое мнение.
- Кому оно нужно? - Алексею очень не хотелось, чтобы Надя говорила с Ячменевым. 
Он ей обязательно скажет о предстоящем суде. - Послушай, брось ты эту затею. Не 
ходи. Мне будет стыдно за тебя. У офицеров считается позорным, когда жена бежит 
жаловаться. Это неприлично.
- Я тебе не жена, а школьный товарищ. Я просто расскажу, каким ты был и каким 
стал. Ты очень опустился, и я хочу, чтобы тебе помогли.
- Да пойми: они знают все лучше тебя. Поняла?
Надя испуганно глядела на Алексея.
- Что с тобой происходит, Алеша? - тихо спросила она.
- Я не хочу служить в армии.
- Но разве для этого нужно падать так низко?
- Поговорим вечером, а сейчас уходи.