- Гнать надо из армии этих бергов, савицких, ланевых. Чего с ними возиться? Это 
они сбивают с пути молодых офицеров. Шатров сначала хорошо за дело взялся.
- А почему же вы его не удержали? - спросил Ячменев.
Зайнуллин промолчал.
- Природа, как известно, не терпит пустоты. Не было вашего и нашего влияния, 
вот и заполнили этот пробел Берг и Савицкий.
Зайнуллин не стал спорить с Ячменевым. Он пожалел, что замполит оказался в это 
время у командира полка. Будь Кандыбин один, он поступил бы решительнее.
Раздосадованный неудачей, Зайнуллин, возвратясь к себе в роту, вызвал Шатрова в 
канцелярию. Сдерживая гнев, капитан сказал, не взглянув даже на вошедшего 
лейтенанта:
- Если вас наказывать за каждый проступок, то вы один потянете роту на 
последнее место по дисциплине. Поэтому будет так: сержанты справятся без вас.
И вдруг, не сдержав злости оттого, что офицер, которого он так ждал, на 
которого возлагал большие надежды, оказался не помощником, а помехой, Зайнуллин 
почти выкрикнул:
- А твоего духу чтоб в роте не было! Понял?! Ходи где хочешь, а здесь не 
появляйся. Не разлагай мне людей своим гнусным видом. Понял?!
- Так точно, - ответил Шатров, растерянно соображая: отстраняют его от 
должности или это просто очередной разнос?
А Зайнуллин продолжал еще некоторое время бушевать. Он сознавал изгнать Шатрова 
из роты у него не хватает власти. То, что он говорит, это лишь попытка как-то в 
обход пресечь разлагающее влияние лейтенанта. Уж если не помогает, то пусть 
хотя бы не вредит! Но капитан знал: все это лишь разговор, болтовня... Вообще 
случилось то, чего капитан больше всего боялся, от чего долгое время 
старательно оберегал свое подразделение - в роте завелся "артист", и теперь все 
результаты его трудов могут пойти прахом.
Потерял покой и полковник Кандыбин. В тот же день он попросил генерала Таирова 
принять его. Командир полка приезжал к комдиву иногда без предварительных 
звонков. Официальное обращение насторожило генерала. Он принял полковника, 
готовый услышать что-то неприятное.
Генерал Таиров был плосколиц, с раскосыми башкирскими глазами и жестким седым 
ежиком. В прошлом кавалерист, генерал и в пятьдесят лет сохранил стройность и 
подтянутость.
- Слушаю вас, - сказал Таиров, когда полковник по его приглашению сел к столу.
- Представляю вам рапорт и прошу предать суду военного трибунала лейтенанта 
Берга, - сказал Кандыбин и подал генералу рапорт.
Таиров взял бумагу, положил ее на стол перед собой - вот оно что! - и, не читая,
 продолжал смотреть на Кандыбина.
- Я о нем несколько раз вам докладывал, - продолжал командир полка, понимая 
взгляд генерала как желание выяснить суть дела. - Вы, товарищ генерал, каждый 
раз высказывали надежду, что Берг исправится. У меня лично больше надежды нет, 
наказания на него не действуют. Я настаиваю на суде. Берг систематически 
пьянствует, опаздывает на службу, служебные обязанности выполняет формально. В 
прошедшее воскресенье не выполнил мой приказ.
У генерала дрогнули седые брови.
- Как? Прямо отказался выполнить? - спросил Таиров.
- Он не заступил в наряд. Должен был дежурить согласно утвержденному мной 
графику, но явился на развод пьяным, и его не допустили. Я понимаю, суд - 
крайняя мера, но мне нужно на нее опереться. С воспитанием молодых офицеров в 
полку дела обстоят очень напряженно. Есть у меня еще Савицкий, Ланев, да вы 
сами их знаете, товарищ генерал.
- Вы все возможности испробовали?
- Все.
- Приносит ли Берг общественный вред?
- Так точно. Он вовлек в свою компанию прибывшего из училища лейтенанта Шатрова.
 Была в полку отличная зайнуллинская рота, а теперь ее знобит как в лихорадке.
- Почему?
- Шатров в ней командует третьим взводом. На Зайнуллина смотреть жалко. Извелся 
офицер. И так работает много, а тут этот Шатров. От него столько неприятностей!
Генерал очень хорошо знал капитана Зайнуллина, не раз награждал его ценными 
подарками и отмечал в приказах. Роту, конечно, надо выручать. Но и отдать 
человека под суд, искалечить ему жизнь генерал Таиров так вот просто, с маху, 
не мог.
- Сознательно или несознательно влияет на молодых офицеров Берг? спросил 
генерал.
Кандыбин заколебался. Он понял, разговор о судьбе Берга сейчас закончится. 
Генерал примет решение. Полковнику очень хотелось избавиться от нерадивого 
лейтенанта, но Кандыбин был честным человеком.
- Нет, товарищ генерал. Берг влияет на других не умышленно. Он не враг, а 
заблудившийся. Вместе с тем проступки он совершает сознательно, добивается, 
чтоб его уволили из армии.
- Вот видите, - задумчиво сказал комдив. - Мне кажется, вы еще не использовали 
все средства дисциплинарного воздействия. Поэтому удовлетворить ваше 
ходатайство я не могу. Поработайте еще с этим человеком. Лучше, если он 
перебесится и будет служить в наших рядах, чем попадет в тюрьму и всю жизнь 
потом будет коситься и считать себя обиженным. Кстати, вы советовались с 
замполитом, с секретарем партийной организации?
Полковник отвел глаза. Устало, как о деле, давно всем надоевшем, сказал:
- Говорил не раз. И с ними говорил, и на совещаниях при всех офицерах каждую