исполняли приказы о прекращении всяких связей с партией в случае перехода на 
разведывательную работу. При провалах (а бывшему начальнику ИНО об этом было 
хорошо известно), полиция без труда доказывала эту связь. Артузов опасался, что 
в случае провала в Германии гестапо тоже легко может доказать связь между 
компартией и советской военной разведкой. Впрочем, его пожелание в докладе: 
«Как правило, не следует использовать на разведывательной работе в данной 
стране коммунистов данной страны», — осталось на бумаге, как и все пожелания 
такого рода. 
      Артузов считал, что Управление не обеспечило закрепление за собой кадров 
агентурных работников. Опытные разведчики, выросшие на агентурной работе, 
возвращаясь в СССР после нескольких лет проживания в другой стране, 
сталкивались с очень тяжелыми условиями и жизни, и работы. Управление не могло 
предоставить возвращающимся сотрудникам ни приличного жилья, ни хорошего 
денежного содержания. Окончить академию и получить высшее военное образование, 
что очень содействовало продвижению по служебной лестнице, вернувшиеся 
разведчиков тоже не могли. Время было тревожное, квалифицированных кадров с 
опытом зарубежной работы мало, и поэтому долго их в Советском Союзе не держали. 
После короткого отдыха и переподготовки снова отправляли за рубеж. В таком 
режиме работали тогда и разведчики Разведупра, и разведчики ИНО ОГПУ. 
      Не удивительно, что такие условия жизни и такой режим работы устраивал не 
всех. Кто-то покорно нес свой крест, кто-то пытался вырваться и уйти. Некоторым 
это удавалось. А поскольку нелегальная агентурная работа очень способствовала 
быстрому общему развитию разведчиков, то уходили они, как правило, на хорошо 
оплачиваемую и выгодную работу и делали вне Разведупра неплохую карьеру. В 
докладе Сталину Артузов упоминает несколько фамилий сотрудников Управления, 
покинувших военную разведку. И.Зильберт стал начальником 
научно-исследовательского института военно-воздушных сил РККА, А.Тылтынь — 
командиром механизированной бригады, В.Горев — помощником командующего 
бронетанковых войск ЛВО, В.Коханский — командиром особой авиабригады. В докладе 
предлагалось хотя бы некоторую часть утерянных кадров вернуть на агентурную 
работу. 
      Серьезные претензии Артузов предъявил и к подготовке иностранных 
коммунистов, привлекаемых Управлением для агентурной работы. Как правило, их 
отличали болтливость, 
118 
      отсутствие навыков конспирации, невыполнение требований Управления. Вот 
один из характерных случаев, который приводится в докладе. Посланный в Париж в 
качестве отдельного резидента немецкий коммунист, встретил там знакомого 
венгерского коммуниста, географа Шандора Радо, и рассказал ему все о своей 
работе, а также назвал человека, выходящего с ним на связь. Узнав об этом, 
начальник Управления приказал освободить резидента от всех заданий и разорвать 
с ним контакт. Знаменитый теперь Радо тоже разоткровенничался с парижским 
резидентом о своей работе на советскую разведку, в том числе и о секретной. Что 
выболтал Радо немецкому коммунисту, осталось тайной для руководства военной 
разведки. Поэтому его, к счастью, решили не отстранять, и Разведупр получил 
великолепную разведывательную группу «Дора». 
В начале 30-х гг. Управление возобновило подготовку к активной разведке на 
случай войны, то есть к проведению партизанских и диверсионных действий в тылу 
будущих противников как на Западе, так и на Востоке182. Этой работой в Центре 
руководили Христофор Салнынь, а затем Хаджи Мамсуров и Гайк Туманян. 
      Для активных действий против западных противников отбирались люди из 
числа болгарских коммунистов, эмигрировавших из своей страны после провала 
восстания в апреле 1925 г. Так вот: эти люди сумели провалиться, еще до того, 
как приступили к работе. Как удалось выяснить Артузову, причинами провала в 
Австрии ( именно там находилась самая многочисленная колония болгарских 
эмигрантов) стало то, что болгары, вопреки запрету, по собственной инициативе, 
вели разведку. Другая причина провала заключалась в том, что опять-таки, 
невзирая на запреты, они продолжали заниматься партийной работой. Эмигранты 
состояли на учете в австрийской полиции, и возобновление партийной работы было 
достаточным поводом для начала арестов. Правда, на момент составления доклада, 
по данным агентуры ИНО, австрийская полиция обвиняла арестованных болгар только 
в коммунистической деятельности, а не на советскую разведку. 
      Для улучшения работы Управления Артузов предложил прекратить текучесть 
агентурных кадров. Для этого предполагалась простая мера — ввести особое 
положение о продвижении агентурных сотрудников по службе. Работа за кордоном 
приравнивалась к службе в действующей армии на фронте со всеми вытекающими 
отсюда привилегиями. Предлагалось также разрешить агентам разведки учебу в 
военных академиях с годовыми перерывами для заграничной деятельности. 
Создавался особый жилой фонд для возвращавшихся из-за рубежа, улучшалось их 
материальное положение и денежное содержание. Все эти меры подействовали, и 
утечку опытных разведчиков из Управления удалось приостановить. 
      Наиболее серьезные предложения Артузова касались изменения структуры 
центрального аппарата Разведупра. Эта структура сложилась в середине 20-х гг., 
и до 1934 г. не менялась. В Управлении было четыре отдела и несколько отделений.
 Наиболее сильным и по составу, и по квалификации сотрудников считался 3-й 
информационно-статистический отдел, возглавляемый с 1925 г. А.М.Никоновым. 
      Третий отдел являлся аналитическим центром военной разведки, который 
систематизировал, обобщал и анализировал всю поступающую информацию, давал свою 
оценку текущим событиям в Европе и мире. Из этого отдела поступали заявки во 
2-й агентурный отдел на получение информации по военным и политическим