неожиданно встречаем одного из тех американцев, которые, приняв участие в 
крупной операции секретной службы, стяжали себе не славу, а быстрое забвение. 
Президент Джеймс Мэдисон отправил Джорджа Мэттьюза во Флориду в качестве 
политического эмиссара и секретного агента. Там Мэттьюз задумал начать войну с 
Испанией; он лично участвовал в осаде Сент-Огастина, когда образумившиеся 
политические круги Вашингтона потребовали его удаления. Ему приказано было 
"тайно" пробраться во Флориду, но вместе с тем взять на себя трудную двойную 
роль и явиться к испанским властям в качестве американского комиссара, 
уполномоченного принять территорию, если испанцы пожелают её сдать. 
      Испания тогда была объята пожаром войны с наполеоновской Францией, и у 
колониального ведомства в Мадриде не было ни власти, ни денег. В 1811 году 
предвиделась новая война между Англией и Соединенными Штатами, и президент 
Мэдисон считал возможным, что англичане захватят Флориду как базу для 
развертывания своих операций. Чтобы помешать этому, он поручил Мэттьюзу и 
полковнику Джону Мак-Ки вступить в переговоры с испанским губернатором и 
добиться, по возможности, уступки провинции Соединенным Штатам. В случае успеха 
этой миссии было предположено создать временное правительство; в случае же 
неудачи переговоров предусматривалось оккупировать Флориду, если какая-нибудь 
иноземная держава попытается её захватить. 
      Мак-Ки, видимо, отказался от возложенного на него поручения и предоставил 
Мэттьюзу выпутываться одному. Тому это оказалось весьма по душе. Уроженец 
Ирландии, он участвовал в войне за независимость Соединенных Штатов и получил 
чин генерала. Правда, с его именем не связано сколько-нибудь громких подвигов; 
о нем говорили, как о человеке "непревзойдённого мужества и неукротимой энергии,
 умном, но почти неграмотном". Когда он в 1785 году переехал в штат Джорджия, 
неукротимая энергия уже через год обеспечила ему пост губернатора. В 1794-1795 
годы он был переизбран; спустя некоторое время получил право именоваться и 
"достопочтенным" (титул членов Конгресса) и генералом. Мэттьюз не гнушался 
работать на военное министерство в качестве специального агента на границе с 
Флоридой. 
      Изолированное положение этой испанской колонии и её бесспорное 
стратегическое значение для англичан не испугали губернатора Эстраду; он пришел 
в ярость, когда Мэттьюз начал мятежную агитацию среди бывших американцев, 
живших в этом испанском владении. Тогда секретный агент Мэттьюз поспешил домой, 
в Джорджию, где сколотил большой отряд из метких стрелков - пограничников и 
индейцев, с которым вторгся во Флориду. 
      Испанский посланник в Вашингтоне заявил гневный протест. Когда на пути к 
столице Флориды Мэттьюз захватил несколько мелких городов, Мадисон и 
государственный секретарь Джеймс Монро, сменивший на этом посту Роберта Смита, 
кисло заявили, что генерал Мэттьюз "не понял" инструкций своего правительства. 
На его место был назначен губернатор Джорджии Митчел, которому поручили помочь 
Эстраде восстановить порядок. Мэттьюза уволили за излишнее усердие, но его 
преемнику даны были, похоже, не менее туманные инструкции. 
      Говорят, что Митчел должен был добиться безопасности для "революционеров" 
Флориды, оказывая им максимальную поддержку и "отводя американские войска со 
всей возможной неторопливостью". Трудно было придумать лучший способ поощрения 
захватнических целей Мэттьюза! И Митчел так ловко использовал обстановку, что 
организованные и предводимые Мэттьюзом отряды не уходили из Флориды целых 
четырнадцать месяцев. В мае 1813 года они двинулись на соединение с армией 
Эндрю Джексона, которому было предложено возобновить вторжение и пойти на 
Пенсаколу. Только окрик Конгресса остановил этот экспедиционный марш, и "Старый 
Орешник", как прозвали генерала - будущего президента, вовремя сменил курс, 
чтобы поспешить на защиту Нью-Орлеана. 
      В ту пору было известно, что Джордж Мэттьюз регулярно доносит обо всем в 
Вашингтон. Американский Конгресс на секретном заседании обсуждал вопрос о 
необходимости занять Флориду, чтобы не дать англичанам её захватить; были 
приняты все меры предосторожности, чтобы это не разгласить. Стало быть, Мэттьюз 
отнюдь не был флибустьером или частным заговорщиком, действующим по корыстным 
мотивам. Скорее это был типичный жадный до земли американский первопроходец, 
секретный агент, не считавший никакую границу Соединенных Штатов окончательной, 
раз она не упирается в море, залив или океан. Поведение Мэттьюза, как 
правительственного комиссара, было непростительно; и нетрудно понять, почему 
осуществленный его приемником проект не занимает видного места в летописи тех 
дней. Его игнорировали, как раньше дезавуировали. 
      Мэттьюз все же продолжал бы состоять на секретной службе Мэдисона и Монро,
 если бы не взрыв национального возбуждения, вызванный разоблачением 
английского шпиона Джона Генри. Этотго иностранного агента, действовавшего в 
Новой Англии, изобличили его письма, попавшие в 1812 году в руки президента. Из 
писем можно было установить, как он на средства английской разведки 
субсидировал прессу, разжигал междоусобные распри и энергично обрабатывал 
англофильские элементы, которые уже имелись среди федералистовНовой Англии. 
      Когда президент Мэдисон сообщил Конгрессу о письмах Генри, над страной 
пронеслась буря негодования и ужаса. Агент английской секретной службы 
действует в Бостоне в мирное время! Первым пострадавшим оказался Джордж Мэттьюз,
 которого пришлось уволить в отставку из-за сходства его операций с действиями 
Генри. Как бы ни были велики прегрешения Мэттьюза в области дипломатии, но как 
шпион и секретный агент он обнаружил такую предприимчивость и рвение, что смело 
мог бы занять видное место в тощих летописях секретной службы Северной Америки. 
Экс-губернатор Джорджии действительно мог сделаться военным шпионом 
исключительного масштаба. Подобно своему современнику Карлу Шульмейстеру,