каковым он, по слухам, являлся, мало было лингвистических дарований. 
      Он подкупил двух штабных офицеров - Вендта и Рульского, и теперь 
передаваемая Макку фальшивая информация аккуратно подтверждалась "сторонними" 
донесениями этих предателей. Оптимистически настроенному маршалу давали понять, 
что его несбыточные мечты о раздорах среди французов постепенно оправдываются. 
Шульмейстер получал письма от "недовольных" из наполеоновской армии. 
Корреспонденты эти не скупились на сплетни и рассказы "очевидцев" о росте 
недовольства среди военных, о гражданских беспорядках и прочих обстоятельствах, 
которые, имей они место в действительности, весьма затруднили бы Наполеону 
ведение его кампаний. С каким ликованием Макк читал эти письма, как и газету, 
которая печаталась по распоряжению Наполеона, специально для Шульмейстера. 
Номера этой газеты высылали Шульмейстеру с демонстративными предосторожностями, 
и в каждом номере печатались статьи и заметки, подтверждавшие коварную 
"информацию" и необычайно воздействовавшие на австрийского полководца. 
      Между тем Макк отнюдь не был просто невеждой, совершенно не 
соответствовавшим порученному ему ответственному посту. Нет, это был опытный 
пятидесятилетний военачальник, решивший победить во что бы то ни стало и 
поэтому чрезмерно усердствовавший. Он слишком охотно верил тому, во что хотел 
верить, и потому стал легкой добычей хитрого эльзасского охотника. 
      Франция, уверял Шульмейстер, стоит на пути к восстанию, и Наполеону 
поневоле придется оттянуть войска к рейнской границе. Поверив этому, Макк с 
тридцатитысячной армией покинул такой стратегически важный пункт, как Ульм. Он 
рассчитывал преследовать маршала Нея и отступающий французский авангард. Вместо 
этого он нашел Нея во главе все ещё наступающей армии. 
      Ней готов был принять сражение, и уже это было довольно неожиданным; но 
ещё больше озадачило Макка то обстоятельство, что на его флангах появились 
Мармон и Ланн, а затем ещё Сульт и Дюпон. Мюрат, которому шпион теперь 
адресовал свои секретные сообщения, замкнул железное кольцо; и через три дня, 
20 октября, изумленный австрийский "преследователь" сдался. 
      Шульмейстер, все ещё оставаясь "венгром", пробрался через линию фронта, 
совершил "чудесный побег" и как ни в чем не бывало вернулся в Вену. Здесь с 
изумительной ловкостью, какая была бы не по силам целрму корпусу заурядных 
шпионов, он пробрался на тайные военные совещания, где поочередно 
председательствовали русский царь и австрийский император. Шпион принес 
встревоженным союзникам утешительные вести с фронта, переставшего существовать. 
Из трех своих армий они только что лишились одной, и притом отлично снаряженной.
 Шульмейстер убедил их выслушать его и серьезно рассмотреть его соображения и 
планы, осуществление которых должно было вознаградить союзников за ульмскую 
катастрофу. С помощью фальшивых документов Шульмейстер сбивал союзников с толку 
и в то же время поддерживал регулярные сношения с Наполеоном. 
      Маршала Макка считали изменником; впоследствии его разжаловали, лишили 
чина и заточили в тюрьму. Только его друзьям удалось раскрыть правду о его 
якобы "измене". В начале ноября 1805 года, за месяц до поражения союзников под 
Аустерлицем, пошли первые слухи, разоблачающие Шульмейстера. Некоторые 
влиятельные лица, все время не доверявшие этому обворожительному, шпиону, 
распорядились его арестовать. Он наверняка был бы предан суду, осужден и казнен,
 если бы Мюрат не двинул своих войск с такой поспешностью. 13 ноября французы 
заняли Вену, причем Кутузову, дожидавшемуся сильных русских подкреплений под 
командой Буксгевдена, пришлось решать дилемму: либо отступить и потерять 
столицу Австрии, либо подвергнуться атаке явно превосходящих сил. 
      Проворство Мюрата избавило Шульмейстера от опасности. Из австрийских 
архивов видно, что Шульмейстер и его сообщник, некий Рипманн, находились весной 
1805 года под арестом по обвинению в сношениях с врагом. На чем основывалось 
это обвинение, не указано; и так как о побеге Шульмейстера не упоминается, то 
надо думать, что он спасся при помощи подкупа. 
      Получив от Наполеона в награду небольшое состояние, Шульмейстер хвастался,
 что почти столько же заработал на своих услугах Австрии. Наполеон, неплохо 
оплачивая услуги Шульмейстера, все же не ценил их так высоко, как, например, 
Бисмарк в свое время ценил вряд ли более значительные услуги своего "короля 
сыска" Штибера. Вознаграждение, которое Шульмейстер получал от Бонапарта, 
нельзя было и сравнивать с теми титулами, привилегиями и поместьями, которыми 
Наполеон осыпал гораздо менее полезных ему авантюристов. 
      Маэстро шпионажа Шульмейстер всегда готов был рискнуть своей жизнью; 
причем не только тогда, когда он отправлялся как разведчик в чужие страны, но и 
тогда, когда участвовал в сражениях, где показал себя энергичным и неустрашимым 
воином. Так, всего с тринадцатью гусарами он атаковал и захватил город Висмар. 
У Ландсхута он командовал отрядом, который штурмовал мост через Изар, и помешал 
неприятелю его поджечь. Работая на Савари, чьим доверием он неизменно 
пользовался, Шульмейстер возвратился в Страсбург, чтобы расследовать там 
волнения, вспыхнувшие среди гражданского населения. Здесь во время внезапной 
вспышки мятежа он отважился застрелить вожака восстания, по-наполеоновки 
усмирив народное недовольство одной единственной пистолетной пулей. 
      После вторичного занятия Наполеоном Вены Шульмейстера назначили цензором, 
наблюдающим за печатью, театрами, издательствами и религиозными учреждениями. 
На этом поприще он проявил особую и похвальную проницательность, приняв меры к 
широкому распространению среди народов Австрии и Венгрии сочинений Вольтера, 
Монтескье, Гольбаха, Дидро и Гель-веция; произведения всех этих авторов до той 
поры находились в монархии Габсбургов под строгим запретом, исходившим как от 
церковной, так и от светской власти. 
      Наилучшее описание личности Шульмейстера оставлено нам Каде де Гассикуром,