золотом. Попивая коньяк и непрерывно доливая рюмки гостей, "Лароз" объяснял, 
что он коммерсант, которому необходимо известить живущего в Лондоне эмигранта о 
невостребованном наследстве. Ничего политического, сугубо частное дело! Он даже 
зачитывал вслух места из письма, которое возил с собой и в котором как будто не 
могло быть ничего компрометирующего - если только слушателям не приходило в 
голову, что между широкими строчками письма можно много написать невидимыми 
чернилами. 
      Всегда находился какой-нибудь рыбак, готовый передать деловое письмо на 
английский крейсер, с которым французские суда часто встречались в Ламанше. За 
эту случайную услугу "коммерсант Лароз" (Леклерк оставался в тени) предлагал 20 
луидоров, почти 500 франков, целое состояние. Часто им помогал Филипп - рыбак, 
державший в Трепоре бакалейную лавку. Этот человек завербовал нескольких своих 
приятелей, в том числе местного школьного учителя Дюпоншеля, и свою жену, 
прославленная дородность которой отвечала основному условию маскировки не 
умаляя её рвения и ловкости. Она часто отправлялась в путь, доставляя мужу 
важные пакеты, и за каждое такое путешествие получала двенадцать франков. 
Леклерк объяснил ей, что если в дороге её станут допрашивать или арестуют, 
нужно твердить, что она "только что нашла письмо на берегу и несет их в 
полицию" в Э или в Булонь. 
      Леклерк, внешне весьма непривлекательный мужчина лет за сорок, оказывал 
на женщин какое-то непостижимое влияние. Поскольку он был священнослужителем, 
не приходится удивляться, что набожные женщины, глубоко преданные делу 
роялистов, рисковали давать ему приют. Но поскольку он был человеком 
безупречной нравственности, остается предположить, что его фанатическая 
ненависть к Бонапарту и революции оказывала заразительное действие в 
аристократических кругах, куда он имел доступ. Уже одно это объясняет 
авантюрный дебют его пленительной соучастницы, известной под именем "Нимфы". 
      Одной из сторонниц Бурбонов, у которой Леклерк время от времени находил 
приют, была мадам де Руссель де Превиль, вдова капитана королевского флота и 
видная представительница булонского света. У мадам де Превиль было несколько 
детей, в том числе дочь, миниатюрная хорошенькая девушка, которой в 1804 году 
исполнилось восемнадцать лет. Ее прозвали Нимфой за красоту и грацию движений; 
она привыкла к обожанию, была полна веселости, исключительно фривольна, 
непостоянна и простодушна до глупости. Единственными её интересами были балы, 
приемы и уход за собственной персоной. 
      По возрасту, внешности и характеру мадемуазель де Превиль была, видимо, 
полной противоположностью совершенному образцу конспирации Леклерку. Но 
требования секретной службы настолько разнообразны, что эта поразительно 
фривольная молодая девушка осталась бессмертной фигурой в истории французской 
политической интриги. Заинтересовавшись делом, которому изобретательный аббат 
посвятил свою жизнь, она предложила ему свои услуги. Леклерк предложение принял.
 Во имя успеха своего предприятия он готов был пожертвовать чем угодно, почему 
же не включить эту прелестную простушку в число конспираторов? "Нимфа" де 
Руссель-де Превиль (под таким именем она и осталась в архивах французской 
полиции) переоделась юношей, приняла фамилию Дюбюиссон и отправилась 
странствовать в качестве роялистского курьера и шпиона. 
      Эта девушка, как и многие другие, пленилась тайнами английской 
"корреспонденции". Похоже, она была довольно опрометчива, но без ущерба для 
безопасности своих товарищей по ремеслу. Она начала принимать письма, 
доставленные слоноподобной, но пылкой госпожой Филипп, и передавать их своему 
шефу аббату. В дальнейшем он уполномочил её оплачивать труд кое-каких мелких, 
но полезных работников Она часто отлучалась из Булони на несколько дней, 
забираясь даже в Дьепп или Амьен, одна или в компании с Пуа. 
      Широкой публике незадолго до этого сообщили, что в результате штормов 
французский флот потерял несколько линейных кораблей. Только в такой версии во 
Франции стал известен факт разгрома наполеоновского флота при Трафальгаре. Эта 
неудача 21 октября 1805 года довершила крушение императорского плана высадки 
десанта на английском побережье, но Наполеон уже носился с новыми планами 
завоеваний. Победа адмирала Колдера в Бискайском заливе за три месяца до 
Трафальгара побудила Наполеона перебросить свои войска из Булони в центр Европы 
и начать кампанию, которой суждено было с блеском увенчаться Аустерлицем. 
Англия, однако, продолжала сохранять к нему непримиримую вражду; она оставалась 
недостижимой и неуязвимой, но сама могла нанести удар в любом пункте 
европейского побережья. А тайные общества недовольных, романтические 
авантюристы и платные агенты, руководимые Леклерком и - с более безопасного 
рассгояния Рателем, продолжали действовать во всех департаментах между Парижем 
и Ла-Маншем. 
      Нужно сказать, что секретная полиция, руководимая Фуше и Демаре, никогда 
не была склонна получать пощечины и хранить при этом невозмутимую улыбку. 
Оперативность и настойчивость таких агентов, как Манго, закрывала щели блокады 
одну за другой, окно в Трепоре также в конце концов обнаружили и с треском 
захлопнули. Полицейскому осведомителю удалось проникнуть в круг заговорщиков, и 
ищейки Демаре вскоре горячо взялись за преследование аббата, "Нимфы" и верного 
"Лароза". Леклерк укрылся в Аббевиле, в доме некоей Дени, там же приютили и 
"Нимфу" де Превиль На допросе трепорский рыбак и бакалейщик Филипп расскказал 
все, что знал, и этого было достаточно, чтобы полицейские агенты и жандармы 
поскакали в Аббевиль. Жилище мадам Дени на улице Птит-Рю-Нотр-Дам строилось, 
как видно, иезуитами, ибо ни Леклерка, ни "мальчика Дюбюиссона" обнаружить не 
удалось. Но мадам Дени так успешно запугали, что она отвела агентов к тайнику с 
документами, имевшими отношение к секретной службе.