я полиция и контрразведка – Кемпейтай, подчинявшаяся непосредственно 
министру внутренних дел. В 1945 году эта организация насчитывала 140 тыс. 
платных агентов, из которых половина являлась штатными сотрудниками. Причем это 
были далеко не европейские контрразведчики. Каждый будущий агент после 
тщательнейшей проверки его самого и всей семьи на шесть лет призывался в армию, 
а потом, если он оказывался подходящим для этой работы, то проходил еще и 
годичные курсы. Кроме того, он должен был знать несколько иностранных языков. 
Сотрудники и агенты Кемпейтай были везде и контролировали все: бюро переводов и 
фотомагазины, аптеки и публичные дома. А слежка за иностранцами в охваченной 
шпиономанией Японии была поистине всеобщей.

Коллега Зорге, немецкий журналист Фридрих Зибург вспоминал: «В двух или трех 
поездках, предпринятых мной вместе с Зорге, нам пришлось иметь дело с 
прямо-таки несметным числом полицейских в форме и в штатском, ходивших за нами 
по пятам, проверявших наши документы и заводивших с нами разговоры… Нередко во 
время утреннего бритья в моем гостиничном номере появлялся довольно 
нечистоплотный молодой человек со можеством авторучек в нагрудном кармане; 
беспрерывно кланяясь и с почтительным шипением втягивая воздух, он 
представлялся полицейским агентом и выражал надежду, что я чувствую себя в 
Японии в полной безопасности. То же самое происходило со мной и во время 
экскурсий, в общественных парках и даже в храмах.

Эти молодые люди с их буквально кричащей „неприметностью“ большей частью бывали 
совершенно удовлетворены, как только я вручал им свою визитную карточку с 
надписью на японском языке. Агент Кемпейтай, как правило, долго изучал визитку, 
словно какой-то особо важный документ, отвешивал очередной поклон и просил 
разрешения оставить ее у себя.

Вместе с Зорге я побывал также в городах Киото, Нара и Ямада, где мы 
осматривали священные храмы. В поездах к нам то и дело обращались какие-то люди,
 пользуясь несколькими фразами на ломаном английском или немецком языках, и 
просили у нас визитные карточки. На вокзале в Ямада нас обступила целая группа 
полицейских в форме; беспрерывно кланяясь и с почтительным шипением втягивая 
воздух, они записали наши биографические данные… Как-то раз один из полицейских 
даже попросил разрешения осмотреть наши авторучки. Позже я узнал, что японцы 
испытывают особый страх перед авторучками, ибо считают, что с их помощью шпионы 
производят фотосъемку или разного рода измерения. Постоянно велись также 
разговоры об инфракрасных лучах, с помощью которых, якобы, шпионы проделывали 
свои темные дела…»

Тот же Зибург рассказывал, как полицейский агент инструктировал на предмет 
распознавания шпионов… гейш. Оказывается, шпиона легко можно узнать по внешнему 
виду. Это мужчина – конечно, белый. Он носит пальто с поднятым воротником и 
шляпу, держит в зубах короткую трубку, а в глазу – монокль. Гейши слушали молча 
и внимательно. Впрочем, шпиону ничего не стоило обвести их вокруг пальца – 
достаточно было узнать от доверенной подружки содержание инструктажа, опустить 
воротник пальто и оставить дома трубку и монокль…




Новая командировка


В Москве Рихард пробыл совсем недолго – около трех месяцев. Практически сразу 
же после первой командировки его послали в другую. Неужели он был так уж срочно 
нужен в Японии? Обычно нелегалам после длительного пребывания за границей 
давали отдохнуть, затем отправляли на переподготовку, кадровым сотрудникам 
предоставляли возможность поработать в центральном аппарате. Правда, последнее 
Рихарда не касалось, поскольку он не был кадровым сотрудником. Генерал 
Судоплатов квалифицирует его как специального агента. Но и специальному агенту 
ни дом отдыха, ни разведшкола нисколько бы не помешали. Однако Рихарда не 
отправили на переподготовку, хотя и подготовки в свое время он не получил. Для 
сравнения: нелегала Артура Адамса перед командировкой в США готовили девять 
месяцев, а США – это далеко не Япония, это намного проще. Да, у Зорге был 
определенный конспиративный опыт, но имелось достаточно много специфических 
вещей, которых он не знал. Тот же Судоплатов отмечает: «К сожалению, он не был 
подготовлен к поведению на случай провала». И не только к этому…

В 1935 году, когда начальник ИНО НКВД Артузов был назначен заместителем 
начальника Четвертого управления, с ним вместе в Разведупр пришла группа 
чекистов. В команде Артузова был и Борис Гудзь, который стал куратором группы 
«Рамзай». Уже в наше время в одном из своих интервью он сказал:

– Когда я познакомился с легендой «Рамзая», то был просто поражен ее 
непродуманностью. В 20-е годы в Германии Зорге был партийным 
функционером-антифашистом. Он редактировал газеты, писал статьи, выступал на 
различных собраниях и, конечно, не мог не попасть под подозрение полиции. Потом 
в качестве корреспондента немецкой газеты отправился в Шанхай, где работал два 
года… Затем некоторое время жил в Москве. Отсюда его направили работать в Токио 
корреспондентом. По нашему мнению, это было грубейшее нарушение конспирации. 
Когда мы проводили подобные