шей Японии, произошел взрыв. Взрыв был несильным и последствия его 
невелики – всего лишь один поезд сошел с рельсов – однако свою основную задачу 
он выполнил, послужив поводом для вторжения японской армии в Северный Китай. К 
концу октября Южная Маньчжурия была полностью захвачена.

Правительство Китая заняло нейтральную позицию – озабоченному постоянной 
борьбой за власть Чан Кайши было не до Маньчжурии, да и силы у него, как он сам 
понимал, не те, чтобы сражаться с японцами. США и другие страны, убедившись, 
что вектор агрессии направлен на север, отнеслись к действиям Японии вполне 
благодушно. В Лиге Наций шли бесконечные препирательства по поводу «права 
Японии вести карательные операции для защиты интересов своих граждан». Затем 
была сформирована «комиссия Литтона» по изучению положения дел в Маньчжурии. 
Комиссия однозначно сделала вывод, что имеет место агрессия. После того как 
Лига Наций 40 голосами против одного (японской делегации) утвердила доклад 
Литтона – правда, не предприняв против агрессора никаких санкций, Япония, 
«обидевшись», вышла из этой организации. Страна восходящего солнца явно 
готовилась к масштабной войне – уже в начале 30-х годов она по объему военных 
расходов заняла пятое место в мире.

В феврале 1932 года на захваченной маньчжурской территории было провозглашено 
независимое государство Маньчжоу-Го, во главе которого японцы поставили 
«императора» Айсинцзеро Пу И, последнего представителя китайской императорской 
династии Цинь. Японская Квантунская армия быстро продвигалась к северным 
границам Китая. Она была слишком слаба для нападения на СССР, но вектор 
движения просматривался совершенно четко, тем более, что в конце 1931 года 
Япония отклонила очередное предложение Советского Союза подписать пакт о 
ненападении (первые предложения были в 1928 и 1930 годах). Япония обычно 
нападала без объявления войны, так что советский Дальний Восток превратился в 
зону постоянной напряженности. Забегая вперед, можно сказать, что в течение 
1932–1940 годов японские военнослужащие 891 раз нарушали границу СССР, 433 раза 
обстреливали советскую территорию и суда, в результате было убито 80 и ранено 
107 человек. Японская разведка перебросила на территорию Советского Союза 57 
вооруженных банд, и советские пограничники задержали 2732 японских шпиона.

Нетрудно понять, что Дальний Восток в ЗО-е годы был объектом особого внимания и 
советской разведки. Особую роль тут играла войсковая разведка ОКДВА – Особой 
Краснознаменной Дальневосточной Армии. Не зря туда в апреле 1935 года направили 
Яна Берзина, а помощником у него стал «главный диверсант Разведупра» Христофор 
Салнынь. Много наших разведывательных сетей было и в Маньчжурии, и в Китае.

Что же касается самой Японии, то работа в этой стране, изолированной от 
континента, насквозь пронизанной древними традициями, была очень трудна. Еще в 
1908 году русский военный агент, полковник Генерального штаба Самойлов писал, 
что «в Японии разведка является делом особенно трудным и рискованным». Почему? 
Он выделял несколько особенностей национального характера японцев:

1. Патриотизм японцев, воспитанных в строгих правилах преданности престолу и 
отечеству и в очень редких случаях идущих на сотрудничество с иностранной 
разведкой. «Предлагающие свои услуги обычно бывают принуждены к этому денежными 
затруднениями вследствие игры и кутежей, а так как в Японии игры запрещены, то 
много шансов за то, что данное лицо уже находится под наблюдением полиции и за 
каждым шагом его следят, следовательно, он легко может попасться, что 
обыкновенно и бывает довольно скоро».

2. Скрытность и недоверчивость японцев. Их «никоим образом нельзя обвинить в 
болтливости. Многое из того, что в европейских странах является предметом 
обыденных разговоров офицеров, чиновников и пр., никогда не обсуждается вне 
присутственных мест. Следовательно, уничтожается возможность кому бы то ни было 
услышать и воспользоваться этим для каких бы то ни было целей».

3. Расширительная трактовка понятия «секретность». «В Японии секретными 
считаются многие вещи, которые в европейских странах появляются в печати и 
продаются для публики: большая часть карт, все учебники военных училищ, штаты и 
пр. секреты».

4. Широко распространенная в стране сеть осведомителей. «Укоренившаяся среди 
японцев привычкашпионить и подсматривать друг за другом выработала из них 
отличных агентов тайной полиции. В Японии не считается позорным ремесло 
доносчика и шпиона».

5. Хорошо организованная служба жандармерии и полиции. «Без преувеличения можно 
сказать, что за всеми официальными лицами, живущими в Японии, по пятам следует 
агент полиции. Иногда он даже не скрывается, и в случае вопроса о том, зачем он 
неустанно следует, обыкновенно дается ответ, что это делается для безопасности… 
Японцы не стесняются осматривать вещи в отсутствие владельца, прочитывать 
письма, подслушивать…»

К середине 30-х годов атмосфера шпиономании, царившая в стране, усилилась до 
немыслимых пределов. Уже в 1934 году на содержание спецслужб страна расходовала 
в пять раз больше средств, чем Великобритания со всеми ее колониями, и в 80 раз 
больше, чем США. К 1938 году эти расходы возросли еще в шесть раз.

Разведкой и контрразведкой занимались сразу несколько различных служб. Самой 
многочисленной, разветвленной и всеобъемлющей среди специальных служб была 
тайн