я Хилари Нуленса было Яков Рудник, и по его биографии видно, как 
тесно переплетались между собой ведомства. Весной 1917 года он вступил в партию 
большевиков, с 1918 года стал работать в ВЧК, затем – в политотделе Высшей 
военной инспекции. Летом 1918 года руководил нелегальной доставкой оружия для 
большевистского подполья в Киев. Затем учился в Академии Генерального штаба, 
снова был на нелегальной работе. В 1920 году начал работать в аппарате 
Коминтерна, в феврале 1921 года был направлен резидентом советской военной 
разведки во Францию, где его арестовали и осудили на два года тюрьмы. В 1925 
году пришел на работу в ОМС Коминтерна, где и остался. Его жена, Татьяна 
Моисеенко-Великая, тоже с 1921 года работала на Коминтерн, потом на ИНО ОГПУ, и 
снова на Коминтерн.

С 1929 года Хилари Нуленс, как звали Рудника в Китае, возглавлял шанхайское 
отделение ОМС. Летом 1930 года к нему приехала жена с двухлетним сыном. Тучи 
над его головой стали сгущаться давно, но Нуленс не мог бросить свой пост, ибо 
был в отделении человеком «за все». Он поддерживал связь между Исполкомом 
Коминтерна, Дальневосточным Бюро, компартией Китая, компартиями других стран 
Дальнего Востока – связывал всех со всеми, обеспечивал обмен письмами, 
посылками, занимался распределением денег, арендовал квартиры, подбирал адреса 
для прикрытия, абонентские ящики и т. п. – в общем, все, связанное с квартирами,
 финансированием, связью. Если бы Нуленс был арестован и заговорил, 
деятельность Коминтерна в Китае пришлось бы начинать заново. И вот 1 июня 1931 
года в Сингапуре был арестован курьер Коминтерна Жозеф Дюкруа. При нем 
обнаружили листок бумаги с адресом, с помощью которого шанхайская полиция 
довольно быстро вышла на Нуленса, которого, вместе с женой, тут же арестовали.

На следствии арестованный держался правила, твердо установленного для советских 
разведчиков: «Говори что хочешь, но не признавайся, что работаешь на СССР». 
Иностранцы в Китае имели свое судопроизводство, и сначала Нуленс называл себя 
бельгийцем, заявляя, что он и его жена должны быть переданы под юрисдикцию 
Бельгии. Министерство иностранных дел Бельгии отказалось подтвердить их 
подданство. Тогда он объявил себя швейцарцем по фамилии Бере – но МИД Швейцарии 
также не признал его своим гражданином. Дело было передано китайскому суду – 
наихудший вариант, но ничего сделать оказалось нельзя.

Почти с самого начала в дело вступила международная общественность, которую 
подняла на защиту арестованных все та же неукротимая Агнес Смедли. Уже в 
августе 1931 года французские профсоюзы начали громкую кампанию в защиту «ни в 
чем не повинного секретаря профсоюза». Кампания протеста с каждым днем ширилась,
 распространяясь по всему миру. Осенью 1931 года имена заключенных супругов 
опять изменились: в письмах протеста стала звучать фамилия Руг. Что любопытно, 
эти письма опередили в изменении «легенды» самого арестованного – Нуленс начал 
называть себя швейцарским гражданином Полем Ругом только в ноябре, после того, 
как получил в тюрьме инструкции Коминтерна (по некоторым данным, эти инструкции 
ему переправила вдова Сунь Ятсена – если так, то тут явно не обошлось без ее 
подруги Агнес). Не то что китайская полиция, но даже британская разведка так и 
не сумела узнать, кем на самом деле были арестованные.

В кампании в защиту Нуленс-Ругов, развернутой по всему миру, приняли участие 
такие известные люди, как Альберт Эйнштейн, Клара Цеткин, Анри Барбюс, Теодор 
Драйзер, Максим Горький. Супругам грозила смертная казнь, однако в этой 
обстановке никто из высших китайских руководителей не желал быть ответственным 
за такой приговор. Их передавали от военного суда гражданскому, переводили из 
города в город и, в итоге, перед судом они предстали летом 1932 года в Нанкине.

Группа Зорге также участвовала в деле спасения Рудника и его жены: они 
осуществляли связь с арестованными и отправляли в Москву подробные донесения о 
ходе дела. Незадолго до суда Рихард сообщил в Москву, что на судьбу 
арестованных можно повлиять, но для этого нужно 20 тысяч долларов – на взятки.
[9 - По оценкам западных исследователей, за 8 лет работы в Японии на группу 
Зорге было потрачено около 40 тысяч долларов – всего в два раза больше.] Тут же 
из Харбина в Шанхай были отправлены два курьера, каждый из которых имел при 
себе по 10 тысяч долла