что передавалось открытым текстом, их не 
интересовало. Значит, надо было доставать шифры и коды, хорошо бы 
правительственные или армейские.

За два месяца Зорге выяснил, что основной полк связи войск Чан Кайши базируется 
в Синьцзяне и что кодированием занимается немецкий офицер-связник по фамилии 
Штёльцнер. Зорге поехал в Синьцзян и вернулся невероятно уставший и без 
результата. Доступа к немцу не было никакого. Рихард и вообще-то тяжело 
переживал неудачи, а тут впал в полное расстройство и на предложение Макса 
посоветоваться с Цзяном только махнул рукой.

И все же выход нашел как раз хитроумный Цзян. У Штёльцнера была жена-китаянка, 
которая, как хозяйка, имела доступ во все помещения в доме, в том числе и в 
кабинет, куда не допускались остальные слуги. К обязанностям супруги она 
относилась по-китайски: чтобы сохранить расположение мужа, жена должна быть 
всегда красивой. Поэтому она регулярно ездила в Шанхай за дорогим бельем, 
шелковыми платьями и духами. Однако оплачивать покупки приходилось мужу, 
которому это совсем не нравилось. Такая вот проблема, особенно с духами сложно, 
ведь женщина должна хорошо пахнуть, а муж никак не может понять особой прелести 
дорогих французских духов…

В парфюмерной лавке и нашли общий интерес Цзян и очаровательная китаянка. 
Дальше уже пошли чисто технические тонкости. Джон, фотограф группы, 
сконструировал специальный фотоаппарат, намертво закрепив диафрагму и выдержку, 
а в качестве фиксатора расстояние до объекта съемки привязал к аппарату 
свинцовый шарик на шнурке. Теперь все было проще простого: положить бумагу под 
настольную лампу, с помощью шарика установить расстояние, снять, передвинуть 
кадр. Все. Ей дали аппарат и несколько десятков флаконов духов.

Естественно, читать китаянка не умела. Она некритически переснимала все бумаги 
на столе мужа. Чего там только не было: письма, страницы книг, инструкции, 
просто изрисованные листки бумаги. Но среди всего этого бедлама разведчикам 
досталось несколько армейских кодов и система их изменений, а также список 
телефонных номеров всех немецких военных советников.

Аналогичная история произошла с графом фон Мольтке, летчиком-инструктором 
учебного подразделения китайской авиации. Граф был преисполнен прусского 
снобизма, в свои тридцать лет носил монокль и, представляясь, щелкал каблуками 
и торжественно произносил: «Ствол Б, линия первая, ветвь первая, граф!» Однако 
и у этого графа были китайские слуги, «недочеловеки», которых он совершенно не 
опасался. Но у этих китайцев были свои счеты и с господином графом, и с режимом.
 И вот, один из таких китайских солдат-боев в течение одиннадцати месяцев 
фотографировал все бумаги графа фон Молътке, которые тот, ничего не опасаясь – 
а чего бояться, когда вся прислуга неграмотна? – оставлял просто на столе. Все 
данные отправлялись в Москву, где их сортировали: то, что имело интерес для 
СССР, оставляли у себя, а данные, касающиеся дислокации войск, военных планов и 
пр., пересылали в советские районы.

Естественно, нечего было и думать посылать такой объем информации по радио. 
Этим способом отправляли только особо важные и срочные донесения, а остальные 
зашифровывались, переснимались на микропленку и доставлялись в Харбин, а уж 
харбинская резидентура занималась переправкой материалов через границу.

Принимал Зорге участие и еще в одном весьма специфическом деле, по которому он 
соприкоснулся с прежним местом работы – Отделом Международных Связей Коминтерна.
 Несмотря на все запрещения, ОМС был постоянным партнером разведки, разведчики 
и коминтерновцы прекрасно знали друг друга. В качестве иллюстрации их реальных 
контактов – вопреки всем правилам конспирации – можно привести забавную 
телеграмму.



«17 мая 1928 г.

Совершенно секретно

Лично

ИККИ, тов. Пятницкому



Нашим представителем в Шанхае тов. Алексеевым одолжено в свое время тов. 
Альбрехту 4000 дол. Тов. Алексеев, вследствие этого, остался сейчас без денег и 
просит срочно телеграфировать по Вашей линии тов. Альбрехту о возврате ему 
долга. Кроме того, в Харбине из наших средств по Вашему поручению были выданы 
Вашей линии 2000 дол., каковые до сих пор нам не возвращены.

Прошу Вас в срочном порядке дать соответствующие распоряжения в Шанхай, а также 
вернуть нам здесь на месте 2000 дол.

Начальник IV Управления Штаба РККА Берзин»


А ведь, согласно правилам конспирации, они не должны были не только друг у 
друга деньги одалживать, но даже знать друг друга. Но и знали, и одалживали, и 
встречались, и выходные иной раз проводили вместе – Урсула Кучински описывала 
премилые совместные пикники, в которых принимали участие разведчики их группы и 
люди из Коминтерна: Отто Браун, Артур Эверт, Элиза Саборовски. Правда, риска в 
этом особого не было, иностранцы в Шанхае находились на особом положении, 
почему бы им и не быть знакомыми друг с другом? Но в других условиях такие 
привычки могли дорого обойтись.

Итак, когда 15 июня 1931 года в Шанхае были арестованы некий Хилари Нуленс и 
его жена, наши разведчики не могли остаться от всего этого в стороне, особенно 
Рихард, который вполне мог встречаться с этим человеком, работая с ним в одном 
отделе…

Настоящее и