отношении КитайскоВосточной железной дороги и выяснить, посылают ли японцы 
свои войска в Манчжурию. Потянулись месяцы беспокойного ожидания. К концу 1935 
года Одзаки принес группе первый успех. Министр иностранных дел изложил перед 
кабинетом дипломатические и экономические цели Японии на предстоящий год. 
Проекты этой программы были разосланы начальникам департаментов для 
комментирования, после чего предполагалось создать окончательный документ. 
Главный секретарь кабинета также получил экземпляр проекта: в его задачи 
входила подготовка повесток дня.
     В то время Одзаки занимал видное место в группе по изучению Китая, 
организованной премьерминистром. Во время одного из заседаний группы главный 
секретарь премьерминистра рассказал Одзаки о проекте программы и охотно пошел 
на то, чтобы Одзаки посмотрел его. И даже пошел дальше — вызвался попросить 
принца Коноэ разрешить Одзаки в течение некоторого времени изучить этот 
документ и высказать свои соображения по тем разделам, которые касались Китая. 
И вскоре этот совершенно секретный документ был передан Одзаки на большую часть 
дня с разрешения высшего представителя власти. Ему только не разрешили выносить 
этот документ за пределы резиденции премьерминистра. Поэтому Одзаки уединился 
в тихой комнате, где ему никто не мешал, и там сфотографировал все страницы 
документа.
     Изумленный Зорге на первых порах отказывался верить такой большой удаче. 
Он с нетерпением ждал, когда пленка будет проявлена на квартире Вукелича. Здесь 
под прикрытием званого обеда, организованного женой Вукелича, Зорге и Вукелич 
познакомились со снимками документов, подтверждавшими правильность заявления 
Одзаки. Впервые Зорге получил доступ к подлинно государственным секретам. Он 
приказал Одзаки держаться в стороне от членов группы до особого указания, а 
Клаузен в ту же ночь должен был соединиться с «Висбаденом».
     Зорге отобрал данные, представляющие наибольший интерес, и на их основе 
подготовил зашифрованное сообщение о том, что японский внешнеполитический курс 
не предусматривает немедленного столкновения с Советским Союзом. Действительно, 
в документе говорилось о намерении Японии напасть на Китай, но время нападения 
не указывалось. В нем также содержались рекомендации, касающиеся развертывания 
тяжелой промышленности в Манчжурии, с тем чтобы обеспечить надлежащее снабжение 
нападающей армии, в случае если будет принято решение о захвате 
континентального Китая.
     Как это ни странно, упоминалась возможность заключения советскояпонского 
пакта, который позволил бы Японии спокойно повернуться спиной к Сибири и 
сосредоточить силы в Китае.
     Эффект, который произвело в Москве это сообщение, можно сравнить лишь с 
ударом электрическим током. На следующий же день Москва вызвала по радио 
Клаузена и потребовала, чтобы группа постаралась получить подтверждение того, 
что документ этот подлинный, и ждала специального связного. Были переданы 
пароли и отзывы, а в конце сообщения говорилось, что данные задачи следует 
считать первоочередными.
     С этого времени Зорге стремился добыть подтверждающие сведения. Под 
предлогом обсуждения германояпонских отношений он получил частное интервью у 
немецкого посла фон Дирксена. В ходе беседы Зорге затронул вопрос о судьбе 
немецких офицеров, выступающих в качестве советников в китайских войсках, в 
случае если японцы начнут вторжение на континент. Японское верховное 
командование, заметил посол, уже намекнуло немецкому военному атташе, что этих 
советников следовало бы отозвать в знак дружественных отношений. Для Зорге 
этого было достаточно. Итак, японцы намеревались развязать войну в Китае.
     Почти одновременно с этим Мияги узнал от одного молодого полковника 
генерального штаба, что для практического обучения готовятся масштабные модели 
обширных районов Южного Китая. Это новое подтверждение заставило Зорге послать 
в Россию дополнительное сообщение, в котором говорилось о том, что Япония 
хотела избежать войны с Россией, чтобы напасть на Китай. Это было личное 
убеждение Зорге, обусловленное рядом неоспоримых фактов. Через два дня Зорге 
представили в посольстве одному из наших курьеров, который был уверен, что 
встречал его в Берлине. Зорге пожал руку блондину гигантского роста — 
официальному дипломатическому курьеру немецкого министерства иностранных дел — 
и пригласил его в свободный кабинет, который посольство разрешало ему иногда 
использовать для работы над срочными телеграммами. Там они обменялись паролями 
— и курьер получил объемистый пакет. В нем были фотокопии проекта программы 
министра иностранных дел Японии и полные отчеты об интервью Зорге с фон 
Дирксеном и о беседе Мияги с полковником.
     Даже Зорге удивился тому, что официальный немецкий дипломатический курьер 
тайно использовался советской разведкой. Прошло более месяца, прежде чем Зорге 
получил короткую радиограмму из «Висбадена», подписанную «Даль», в которой 
говорилось: «Ваша информация достоверна и принята к сведению». Только тогда 
Зорге сообщил членам своей группы, что они достигли почти невозможного, 
ликвидировав подозрения Кремля в отношении того, что Япония может напасть на 
Советский Союз.
     Информация, добытая группой, оказала сильное влияние на советскую 
программу военного строительства. До тех пор военная подготовка проходила под 
знаком стратегической обороны от нападения Японии, включая маневры войск в 
условиях Сибири. Большая часть производимого вооружения шла в Дальневосточную 
армию, которая по планам к концу 1936 года должна была иметь численность в три 
миллиона человек. Удача Зорге задержала выполнение этой программы, и впервые 
Красная Армия получила возможность проводить в полной мере в жизнь свои планы 
обороны на Западе.