Что же делать? Как найти эту чертовку?
     А найти ведь необходимо (не то она еще явится пред светлые очи нашего 
императора), найти и выслать… или?..
     
     
Апреля 21 дня. В 6м часу вечера

     Завидев меня, Александр Павлович бросился с поздравлениями. Кажется, он 
был и в самом деле рад и выглядел вполне довольным, хотя быть до конца 
уверенным, что его поздравления были совершенно искренними, я всетаки не могу. 
Тем не менее он долго и сердечно поздравлял меня.
     Когда с этой ритуальной частью было покончено, император стал 
расспрашивать меня о новостях.
     Вместо ответа я вывалил на стол гору бумаг. Александр Павлович брал в руки 
каждый листок и внимательно рассматривал его; был он при этом необычайно 
сосредоточен. Так прошел целый час, никак не менее.
     Наконец, отложив последний листок, государь широко и радостно улыбнулся и, 
кажется, вполне прочувствованно сказал: «Как же я был прав, подписав указ о 
твоем назначении!» И добавил потом: «Я ведь до самого последнего момента 
сомневался, ибо Балашов каждодневно болтал мне о тебе самые разные гнусности. Я 
обязательно расскажу ему о твоей чудесной находке».
     Государь замолчал. Молчал и я. Вдруг он резко приблизился ко мне, положил 
руку мне на плечо и заметил: «А Менцеля пока не арестовывайте, посмотрим, как 
он поведет себя далее. Отобранные же у него бумаги велите списать и верните ему.
 А за домом купца слежку не оставлять ни на миг».
     Ей богу, если бы Александр Павлович не был императором, быть ему 
первоклассным шпионом. Сына аптекаря, конечно, ему не превзойти, но всех 
остальных – запросто.
     
     
Апреля 21 дня. Двенадцать часов ночи

     Вернувшись от государя, я посадил сразу трех писарей снимать копии с 
менцелевских бумаг.
     В семь часов вечера неожиданно явился аптекарь, необычайно довольный и 
какойто приподнято, торжественно веселый.
     Он принес записку, которую передал из Варшавы его сын. В ней сообщалось, 
что Бонапарт собирается прислать в Вильно с разведывательной миссией своего 
генераладъютанта графа де Нарбонна.
     Не понимаю, как этот мальчишка мог так быстро все разузнать? Недаром, 
впрочем, говорят, что жидовская почта на сутки опережает фельдъегерей и 
курьеров. Ладно, передают быстро, но как можно приехать в Варшаву и тут же 
получить такой улов?! Вот что для меня непостижимо.
     О Нарбонне, личном шпионе Бонапарта, я давно собираю по крохам сведения. 
Это фигура прелюбопытнейшая. Вот что удалось мне узнать.
     Граф де Нарбонн был военным министром в последнем правительстве Людовика 
XVI, а теперь он один из ближайших сподручных Бонапарта, его 
шпионскодипломатический агент. Возвышение его, говорят, призошло следующим 
образом (слышал от Александра Павловича).
     Граф Луи де Нарбонн (comte Louis de Narbonne Lara), вернувшись после 
революционных бурь во Францию, проживал в Париже в полной безвестности и в 
обстоятельствах достаточно стесненных, и главное, что он был не у дел. Выхода 
казалось бы не было. Но граф был не промах.
     Бонапарт, который был тогда первым консулом, учредил орден Почетного 
легиона, и в числе первых кавалеров этого ордена оказался лакей графа де 
Нарбонна (он принимал участие в египетском походе).
     Граф объявил своему слуге, что не может держать у себя лакеем человека, 
который отныне ему равен. Он тут же посадил новоявленного кавалера с собой за 
стол и угостил вином.
     Бонапарт, узнав об этом, пришел в восторг от поступка Нарбонна и пожелал 
немедленно с ним познакомиться. В скором времени Нарбонн стал его адъютантом.
     В 1809 году Бонапарт произвел его в дивизионные генералы и начал возлагать 
на него военные и дипломатические поручения. Через какоето время он его 
назначил посланником при баварском короле, а потом вызвал его в Париж, произвел 
в генераладъютанты и назначил состоять при своей особе.
     Граф де Нарбонн – серьезный противник (хитрец, каких мало; одна надежда на 
его природноаристократическую самонадеянность), и к его возможному приезду 
следует основательно подготовиться, ибо обвести его вокруг пальца не так уж 
просто. Но это во что бы то ни стало надо будет сделать.
     О записке аптекарского сына надо будет немедленно сообщить императору.
     Ай да мальчишка! Но не обхитрили ли его в Варшаве? Неужто Бонапарт и в 
самом деле собирается послать в Вильну графа де Нарбонна?
     Нужно как следует обдумать это и только потом уже докладывать Александру 
Павловичу. Страсть как не хочется попасть впросак. С другой стороны, так важно 
доложить первым.
     Посоветуюсь с Барклаем, а лучше всего – с генералинтендантом Канкрином, 
его гениальный ум финансиста изворотливее и както гибче.
     Этот ход моих рассуждений прервало появление полковников Розена и Ланга. 
Они притащили мне два объемистых свертка: в одном были оригиналы менцелевских 
бумаг, а в другом – писарские копии. Уложив в обитый железом сундук, что стоял