из них совершенно раскаялся и выразил желание помогать высшей воинской полиции 
– его я оставил при себе, ввел в штат, положил оклад и отдал в распоряжение 
полицмейстера Вейса.
     А сам поручик Дранженевский и один статский были отправлены в Шлиссельбург,
 в крепость. Все изъятые у них бумаги через БарклаядеТолли я представил 
государю.
     Майора Бистрома я послал полицмейстером в Ковно – там обстановка 
становится все более и более напряженной и даже опасной.
     Весьма интересную записку прислал поручик Шлыков: он нашел доказательства 
связей герцогства Варшавского с виленским купцом Менцелем.
     Я тут же приказал полковнику Розену установить наблюдение за домом купца и 
незамедлительно сообщать мне обо всех, кто бывает там.
     В полдень явился ко мне виленский аптекарь, косматобородый, но с чистыми, 
подетски ясными глазами. Это Лейба Закс, имеющий тут репутацию большого 
знатока Каббалы, книги, в коей, говорят, содержится великое множество жидовских 
тайн (помню чтото только про то, что буквы их жидовского алфавита есть дыхание 
Бога, сотворившего миры, кажется, так).
     Я коечто слышал об аптекаре от полицмейстера Вейса, но никогда доселе не 
видывал его. В частности, знал, что он видный представитель виленского кагала, 
пользующийся тут большим почетом.
     Русским Лейба владеет неважно, так что разговаривали мы понемецки. 
Разговор, впрочем, был достаточно короток, да, в общем, дело было и не в 
разговоре, а в том замечательном даре, который преподнес мне сей виленский 
каббалист.
     Закс вытащил из кармана засаленный бумажный пакет, из коего извлек 
надорванный листок. Я сразу приметил, что там есть какоето сообщение, 
набранное типографским способом. Придвинувшись поближе, я вдруг увидел, что 
сообщение сделано на французском.
     А взяв листок в руки, я сообразил, что передо мной обращение Бонапарта к 
своим солдатам. Начав читать, сразу же обратил внимание, что там речь идет о 
покорении России и о победе над императором Александром; вообще текст был 
составлен в высшей степени высокопарно и хвастливо.
     «Тактактак, – пронеслось у меня в голове, – а как же регулярные уверения 
в мире и дружбе, коими полны послания Бонапарта к нашему государю?..»
     У Закса же я спросил: «Вы можете оставить мне это?»
     Он тут же в знак согласия мотнул головой и радостно заулыбался. Я хотел 
заплатить ему, но аптекарь решительнейшим образом отказался. Интересно, что им 
движет больше – любовь к России или ненависть к полякам?
     Как только аптекарь Закс ушел, я тут же бросился со своим приобретением к 
БарклаюдеТолли.
     Михаил Богданович был доволен сверх меры и сразу же заторопился к государю.

     Александр Павлович передал с ним для меня благодарственную записку – ее 
недавно принес ко мне на квартиру адъютант главнокомандующего.
     Когда я вернулся, меня опять ждал аптекарь. «Что еще? – спросил я у него. 
– Может быть, ты хочешь назад бумагу?»
     Лейба отрицательно мотнул головой.
     – Что же тогда? – спросил опять я.
     – Мой сын готов выполнить любое ваше поручение. Он хочет помогать вам, – 
тихо, но уверенно промолвил аптекарь.
     Такого поворота я никак не ожидал. Пытаясь смазать, скрыть непроизвольно 
выскочившую улыбку, я обратился к аптекарю Заксу с такими словами:
     – Сколько же вы хотите?
     Аптекарь отшатнулся при этих словах, а потом прошептал, причем достаточно 
внятно:
     – Мой сын за это ничего не возьмет; слышите – ничего. И ни при каких 
обстоятельствах.
     – Ладно – сказал я. – А польский он знает?
     Видно было, что аптекарь просто оскорбился этим вопросом. И в самом деле, 
он сказал почти возмущенно:
     – Мой сын знает много языков.
     – Сколько же? – насмешливо спросил я.
     – Он читает поарамейски «Зоар», что означает, к вашему сведению, «книга 
сияния», «книга блеска» (конечно, сияния божественного), и еще говорит на 
девяти языках.
     – Хорошо, хорошо. Пусть завтра с утра подойдет ко мне – я отправлю его в 
Варшаву. Будет одно срочное поручение. Выехать придется завтра же.
     Старик был вне себя от радости, он явно был счастлив, что потрафил своему 
сыну, что выполнил просьбу своего ребеночка.
     А я мысленно представлял, как во время вечерней прогулки с 
БарклаемдеТолли буду пересказывать в лицах эту забавную сценку.
     Да, кажется, у меня появился новый агент. Посмотрим, какой будет из него 
толк. Скоро это станет ясно.
     
     
Апреля 20 дня. В 10м часу вечера

     Гуляли мы в парке, прошли Замковые ворота, Замковую улицу, дойдя до 
костела. К нам присоединились дежурный генерал Кикин, полковник Закревский и 
генералинтендант Егор Францевич Канкрин.