перекинутым через канал. На воротах сквера висела предупреждающая надпись: 
“Собакам и китайцам вход запрещается”. Здесь был английский сектор Шанхая. 
Рихард ответил:
     - Я хочу познакомиться со всеми, кого возмущают такие вот надписи. Уверен, 
что я найду в них своих единомышленников.
     Смедли встретилась с японским журналистом несколько месяцев назад в 
книжном магазине на одной из улочек французского сеттльмента. Заговорили о 
китайской живописи, и новый ее знакомый обнаружил глубокие познания, отличное 
понимание национального искусства Китая. Оказалось, что Одзаки знаком с книгами 
Агнесс Смедли и собирается перевести кое-что на японский язык.
     - Вы несомненно понравитесь друг другу, - сказала Смедли.
     В тот же вечер Агнесс позвонила Одзаки и пригласила его пообедать вместе с 
приехавшим недавно в Шанхай иностранным корреспондентом.
     Встретились они в гостинице, где жил Зорге, на верхнем этаже, в ресторане 
с красными, цвета счастья, стенами, расписанными золотыми драконами.
     Не было ничего примечательного ни в том, что за одним столом собрались 
коллеги-журналисты, ни в том, что американка Смедли представила японскому 
журналисту своего знакомого. Но именно в этот день произошло событие, которое 
принесло в дальнейшем столько неожиданных огорчений многим разведкам мира. 
Встреча в гостиничном ресторане положила начало большой дружбе и совместной 
работе двух ненавидящих войну людей - Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки.
     Одзаки и в самом деле был похож на простого солдата - своим прямоугольным 
лицом, зачесанными назад густыми черными волосами и желто-зеленым кителем, 
который он носил летом. Но лицо у него было очень бледное - результат 
непрестанного пребывания в четырех стенах без свежего воздуха, за работой, за 
книгами.
     - Одзаки-сан, ну когда вы смените свою униформу! - шутливо воскликнула 
Смедли, когда Ходзуми подошел к их столу. - Мечтаете стать солдатом?
     - Из меня выйдет только плохой солдат. Я предпочитаю быть хорошим 
журналистом...
     - Я думаю точно так же, - вступил в разговор Рихард. - Агнесс, может быть, 
вы нас все-таки познакомите?
     Поначалу Одзаки был сдержан, но к концу обеда разговорился. Речь зашла о 
политической обстановке в Китае.
     - Экономический кризис захватил и Японию, - говорил Одзаки. - Внешняя 
торговля за год сократилась у нас на одну треть. В Токио намерены поправить 
свои дела за счет Маньчжурии Японские капиталовложения непрерывно растут и 
составляют здесь уже полтора миллиарда иен. Теперь в Маньчжурии почти все 
иностранные капиталы принадлежат Японии. Исключение представляет 
Китайско-Восточная железная дорога, которую построили русские. Но это всего 23 
процента капиталов, остальное принадлежит нам, японцам... Но вы же знаете, что 
вслед за капиталом всегда маршируют солдаты. Я не верю, что политическая 
обстановка в Китае разрядится в ближайшее время. Скорее наоборот. Взрыв поезда 
Чжан Цзо-лина - это только начало. Я уверен, что Доихара причастен к убийству. 
Вы знаете Доихара, Агнесс-сан? Он был советником при Чжан Цзо-лине И еще 
Итагаки.. Эти люди не появляются случайно на горизонте и не исчезают раньше 
времени. Сейчас они в Маньчжурии...
     Зорге поразило, с какой прямотой говорил Одзаки. Два года назад при взрыве 
поезда был убит Чжан Цзо-лин, маршал-милитарист, принимавший участие в 
междоусобной войне в Китае. Он располагал крупными военными силами, 
придерживался японской ориентации, но ходили слухи, что диверсию провели 
японские агенты. Почему? Теперь Ходзуми Одзаки уверенно подтверждает это: Чжан 
Цзо-лина убили потому, что он не угоден был японцам Поезд маршала взорвали под 
Мукденом. Организатором покушения был Доихара.
     Одно из первых сообщений Рамзая в “Мюнхен”, как шифровалась Москва, 
содержало информацию о политической обстановке в Китае, об угрожающем положении 
в Маньчжурии. Зорге высказывал предположение, что японцы вероятнее всего будут 
заинтересованы в приобретении КВЖД. Однако еще не известно, какими путями они 
постараются этого добиться.
     За несколько месяцев Рихарду Зорге удалось создать в Китае активно 
действующую группу. Он должен был знать, в каком направлении будут развиваться 
события.
     Официально доктор Зорге приехал в Китай изучать банковское дело, которым 
занимался еще в Гамбургском экономическом институте. Он написал диссертацию на 
тему о государственных тарифах, защитил ее и получил звание доктора 
социологических наук. У него накопился также, пусть небольшой, журналистский 
опыт. Это очень пригодилось в Китае. В Германии он получил предложение 
корреспондировать в “Социологический журнал”, а в Соединенных Штатах, где он 
был проездом, Зорге заключил договоры с редакциями нескольких провинциальных 
газет.
     И еще одно официальное поручение имел доктор Зорге в Шанхае - германское 
химическое общество, существовавшее при гигантском концерне “ИГ Фарбениндустри”,
 интересовалось емкостью китайского рынка для сбыта своих химических товаров.
     Германский консул в Шанхае господин Борх встретил молодого экономиста 
доктора Зорге с распростертыми объятиями. Для консула рекомендательное письмо, 
представленное Рихардом, имело большое значение: Зорге получил деликатное 
поручение химического общества, будет изучать китайские банкир связан с 
газетами... Видно, это парень с головой! - решил консул. Иначе как бы могли ему 
поручить столько заданий сразу?
     Консул охотно взял на себя опеку над этим приятным, общительным немцем,