величественное изображение Будды, сколько его рука, живая, человеческая рука, 
чуть приподнятая, предостерегающая. Неизвестный скульптор вылепил и отлил ее в 
бронзе так искусно, что видна была каждая линия на раскрытой ладони, каждая 
складка на сгибах припухших пальцев, а каждый палец - в рост человека...
     Здесь все было невиданно громадно, и людям казалось, что они смотрят на 
окружающие их предметы сквозь волшебную лупу. Такими, во много крат 
увеличенными, были здесь и цветы, листья изящного лотоса, тоже из бронзы и тоже 
будто живые, поднявшиеся из воды. Зорге даже не расслышал сначала, что кто-то 
его негромко окликнул. Потом еще раз:
     - Мистер Джонсон? - услышал Зорге. Рихард оглянулся. Перед ним, протягивая 
руку, стоял улыбающийся Одзаки.
     Рихард горячо ответил на рукопожатие, говорившее ему больше, чем любые 
слова.
     - Я очень, очень рад встрече, - сказал Одзаки. - Смотрите, какие 
великолепные лотосы!..
     Они заговорили о буддийском искусстве и, казалось, совсем забыли о том, 
что привело их к статуе Будды, к бронзовым листьям лотоса. Продолжая беседу, 
они вышли из храма, свернули влево, аллеей каменных светильников вышли в парк, 
и только здесь Одзаки спросил:
     - Вы хотели со мной поговорить, доктор Зорге?
     - Да, мне нужна ваша помощь, - ответил Рихард. - Он решил говорить 
откровенно и прямо. - Я знал ваши убеждения, разделял их и надеюсь, что они не 
изменились.
     - Конечно!.. Больше того, я поверил в существование меморандума Танака. 
Помните наш спор в Шанхае?
     Когда в Китае опубликовали секретный меморандум премьер-министра Танака 
японскому императору, Ходзуми Одзаки высказал сомнение в его достоверности. Уж 
слишком циничны и откровенны были высказывания генерала по поводу расширения 
японской агрессии на Дальнем Востоке. Сомнение вызывала и таинственная, как в 
детективном романе, история похищения этого документа. Некий китаец нанялся 
слугой в дом генерала Танака, вошел в доверие, работал у него несколько лет и 
украл архисекретнейший меморандум. Слуга исчез, запрятав документ под домом 
премьера. Взять с собой меморандум он не решился, опасаясь, что его поймают. 
Понадобилось еще два года, чтобы выждать, когда в контрразведке утихнет 
волнение, вызванное скандальным происшествием. Меморандум выкрали вторично, 
из-под дома Танака и опубликовали его в Шанхае.
     Зорге подробно изучил меморандум и, сопоставив действия японских 
агрессивных кругов, пришел к выводу, что это подлинный документ. С Ходзуми 
Одзаки они долго спорили по этому поводу. Но жизнь доказывала правоту Зорге. 
События на Дальнем Востоке развивались по плану генерала Танака - одного из 
организаторов интервенции в Советском Приморье. Японская военщина захватила 
Маньчжурию, вышла к границам Советского Союза и Монгольской Народной Республики.
 Готовилась агрессия против Китая, Монголии, Советской России - осуществлялось 
то, что предлагал в меморандуме генерал Танака.
     - Я думаю, - продолжал Зорге, - что опасность сейчас возросла еще больше. 
На международную арену вышла фашистская Германия. Она ищет союза с 
милитаристской Японией. Такой союз не принесет народам ничего хорошего. Я 
посвятил свою жизнь борьбе с войной, я сам испытал ее и не хочу, чтобы она 
вспыхнула снова. Прежде всего надо предотвратить войну между Японией и 
Советским Союзом. Помогите мне в этом, Одзаки-сан! Если война разгорится, она 
станет трагедией и для России, и для Японии! Я говорю с вами открыто и жду от 
вас того же...
     Они вышли к оврагу с насыпным мостом, перешли на другую сторону. Зеленые 
гиганты криптомерии уходили высоко в небо, и воздух под ними тоже казался 
зеленым. Одзаки шел, глубоко задумавшись. Зорге не мешал ему. Потом Одзаки 
сказал;
     - Вы знаете, о чем я думал? Вот мы встретились с вами и говорили об 
искусстве, о храмах, о нашей поэзии... Я предпочел бы всегда говорить только на 
эти темы. Но мы заговорили о войне, которая если возникнет, то уничтожит 
искусство, древние храмы, и не будут нужны стихи, потому что в ожесточенные 
души не проникает поэзия. А я люблю все это, не могу без этого жить и, значит, 
прежде всего должен бороться против войны. Я считаю себя патриотом моей Японии 
и поэтому говорю вам - согласен! Да, я готов помогать вам.
     Они еще долго гуляли в парке, говорили о разном, но главное было сказано. 
Эти два человека навсегда связывали свои судьбы.
     Зорге уехал из Нара ближайшим поездом, а Ходзуми Одзаки отправился 
осматривать другие храмы. Они условились о новой встрече в Токио.
     Через два часа, еще засветло Рихард приехал в Нагоя, остановился в 
гостинице, которую назвал ему подполковник Отт, и тут же принялся разыскивать 
по телефону своего знакомого.
     С Эйгеном Оттом Зорге случайно познакомился в посольстве несколько недель 
назад. Эйген Отт подъехал в машине, когда Зорге выходил из посольства. Рядом с 
ним сидела его жена - фрау Хельма Отт, высокая, элегантно одетая женщина 
средних лет с тонкими, ярко накрашенными губами. Моложавое лицо ее 
контрастировало с пышными седыми волосами. Это лицо было удивительно знакомо 
Рихарду, но он никак не мог вспомнить, где мог его видеть. Потом осенило - так 
ведь это та самая Хельма, с которой он встречался в Германии.
     - Вот так встреча! - воскликнула Хельма, выходя из машины. Она протянула 
руку в тонкой черной перчатке, сквозь которую просвечивала очень белая кожа.
     - Какими судьбами, Ики?.. Познакомьтесь, это мой муж.