с о
привл
Разведка вступает в бой
1932 году, когда угроза военного конфликта на Дальнем Востоке была достаточно
серье
ь ы в
ументах довольно точно фиксировались переброски сухопутных и
возду А ы
одство военной разведки предложило компартиям «оказать содействие по подготовке
нужных работников». Переговоры на эту тему были проведены с поляками, финнами,
эстонцами, латышами и румынами. И в Москву начали прибывать представители этих
компартий. Кадры были получены и в Москве: в начале 1928 года были созданы
шестимесячные курсы для их обучения. В программе курсов серьезное внимание было
обращено на методы агитации и пропаганды в войсках, на тактику партизанских 
действий,
на подрывное дело и основные принципы вооруженного восстания. Уншлихт утвердил
представленную ему программу обучения и смету расходов, и курсы начали 
действовать.
Конечно, в 1928-м до начала японской агрессии на континенте было далеко, и 
вопро
ечении японских или корейских коммунистов для обучения на курсах еще не 
возникал.
Но к 1932-му, когда обстановка на Дальнем Востоке прояснилась, решили 
использовать для
обучения японских, китайских и корейских коммунистов. И если судить по 
сохранившимся в
архиве Коминтерна обширным материалам по Маньчжурии, Корее и Японии, коммунисты 
из
этих стран успешно прошли обучение в Москве. Подробные схемы и карты, на 
которых
отмечены предназначавшиеся для диверсий железнодорожные станции, мосты и 
туннели,
склады, аэродромы, военные заводы и крупные нефтехранилища; подробные записки 
по
диверсионным действиям в Маньчжурии, Корее и Японии – весь этот обширный 
материал,
лежавший в коминтерновских сейфах и ждавший своего часа в случае начала войны,
свидетельствует о том, что подготовка к активным «антивоенным» действиям на 
Дальнем
Востоке шла полным ходом. Курсы преобразовали в школы, функционировавшие при
Исполкоме Коминтерна, и эта организация активно готовилась к возможной войне на
Дальнем Востоке.
В
зной, информация, получаемая из японского посольства, имела первостепенное
значение. Все поступавшие оттуда документальные материалы посылались из Особого
отдела только наркомвоенмору Ворошилову и хранились в его секретариате в особой 
папке.
23 июня Ворошилов получал дешифрованную телеграмму из Токио, которая была 
послана
японскому военному атташе в Москве. В телеграмме сообщалась дислокация частей
Квантунской армии. В этот же день наркому были переданы задания, полученные 
японским
военным атташе подполковником Кавабэ из разведотдела японского генштаба.
Подполковнику предписывалось изучат вопрос , связанные с развитием военно- 
оздушных
сил СССР: систему организации, технические данные самолетов и моторов, тактику
действий авиационных частей. 10 июня наркому были посланы бюллетени японского
генштаба по СССР за апрель и май 1932 года, а также сводки морского штаба 
Японии по
СССР с имевшейся в Токио информацией об усилении советских военно-морских сил 
на
Дальнем Востоке.
В этих док
шных частей Красной рмии на Дальний Восток из районов европейской части стран .
Отмечались секретные источники (агентура) в Забайкалье и Приморье, которые 
сообщали о
появлении в их районах новых частей. Отмечалась и информация, поступавшая из 
Москвы.
Московские источники японской разведки были весьма осведомленными. От них 
поступала
информация о числе стрелковых дивизий на Дальнем Востоке, их нумерации, фамилии
командиров всех дивизий. Но информация о частях РККА на Дальнем Востоке 
поступала в
Токио не только из Москвы и агентуры на Дальнем Востоке. Очень тесные контакты 
были у
японских военных атташе в Варшаве и Риге с разведывательными отделами генштабов
Польши и Латвии. В бюллетенях по СССР японского генштаба, которые получал 
японский
военный атташе в Москве, и через Особый отдел ОГПУ Ворошилов, часто отмечалось, 
что