против Советского Союза, причем эта программа предназначалась как для мирного, 
так и для
военного времени. Первый раздел документа назывался «Общие принципы подрывной
деятельности против России». В этом разделе отмечалось: «В будущей войне 
подрывная
деятельность будет играть чрезвычайно важную роль». «Поэтому, – указывал автор, 
–
работа, включающая в себя подрывную деятельность против России, весьма 
многообразна, и
эта деятельность должна охватывать весь мир». Автор доклада рекомендовал 
принять меры к
обострению национальной, идеологической и классовой борьбы внутри нашей страны.
Предлагалось «подстрекать государства, лежащие на западных и южных границах 
Союза,
угрожать ему таким образом, чтобы не дать возможности перебросить на Дальний 
Восток
большую армию. При помощи экономической блокады мешать ввозу в Союз 
материальных
средств и, в частности, предметов военного снаряжения». Рекомендовалось также 
разрушать
транспортные сооружения, телеграфную связь, задерживать мобилизацию и 
концентрацию
армии. Главная ставка при этом делалась на сибирские железные дороги. Таковы 
были
общие рекомендации первого раздела доклада.
Второй раздел доклада был посвящен разработке важнейших мероприятий по
подрывной деятельности на территории Восточной Сибири. Здесь предусматривалось
ведение антисоветской агитации и пропаганды, засылка на советскую территорию
антисоветских групп, чтобы мешать в военное время действиям частей Красной 
Армии.
Предлагалось «в связи с развитием общего военного положения создать на русской
территории антисоветское правительство и побудить свергнуть советскую власть
одновременно в Сибири и на Кавказе». Предусматривалось «сделать Внешнюю 
Монголию
антисоветской», то есть свергнуть демократическое правительство Монгольской 
Народной
Республики.
В приложении к докладу были разработаны «Важнейшие мероприятия мирного
времени на Дальнем Востоке в связи с подрывной деятельностью против России». 
Среди
этих мероприятий предусматривалось создание за границей белоэмигрантских 
организаций
для враждебной деятельности против Советского Союза.
Майор не очень стеснялся в выборе способов диверсионной деятельности на 
советской
территории. Его не смущало и то, что эти способы предназначались для действий 
против
соседнего государства, с которым, и он это хорошо знал, Япония в те годы 
поддерживала
нормальные дипломатические отношения. В докладе указывалось: «В том случае, 
если
нельзя будет устроить официальные разведывательные органы, необходимо 
отправлять в
Россию японских разведывательных агентов под видом дипломатических чиновников. 
Если
же и это будет невозможно, то тогда нужно будет отправлять переодетых офицеров».
 Задачи
в докладе ставились в весьма широком масштабе: «Так как сфера применения 
подрывных
мер против России должна охватывать весь мир, то и органы подрывной 
деятельности
должны быть распространены на оба материка». Доклад был составлен со знанием 
дела,
откровенно, вещи в нем назывались своими именами. Естественно, что такой 
документ
произвел впечатление в генеральном штабе.
Доклад Масатанэ можно было бы выдать за личную инициативу офицера разведки и не
принимать его всерьез при обвинении японской военщины, если бы подобные 
документы не
подкреплялись официальной секретной документацией, проходившей через 
министерство
иностранных дел Японии. Еще до того, как доклад Масатанэ был отправлен в Токио 
и Порт-
Артур, японский военный атташе в Советском Союзе Мицутаро Камацубара, будущий
генерал и командир 23-й пехотной дивизии, разгромленной на Халхин-Голе, получил 
из
Токио запечатанный сургучными печатями, прошитый и снабженный предостерегающими
надписями пакет. В этом пакете, переправленном через министерство иностранных 
дел, была
достаточно красноречивая инструкция генштаба с грифом «Совершенно секретно» за