распоряжение ЦК партии. Конечно, за три года работы в разведке опыта и навыков 
набрался,
и в ЦК сочли это достаточным, чтобы поручить ему новую ответственную 
разведывательную
работу уже за рубежом. Зейбота прикомандировали к Наркоминделу, сменили ему 
фамилию
и оформили все документы для работы в дипломатическом ведомстве. 27 января 1925 
года
члены Политбюро на своем заседании рассматривали «Просьбу НКИД об утверждении т.

Гранта (Зейбота) А. Я. Генконсулом в Харбин». Возражений не было и просьбу
удовлетворили. Протокол заседания подписал секретарь ЦК Иосиф Сталин. Так в
Маньчжурии под дипломатической «крышей» появился координатор советских разведок.

Вопросы деятельности составных звеньев своей разведывательной триады Сталин уже 
тогда
решал на высшем партийном уровне.
Японская разведка против Советского Союза
В разведывательном управления генштаба империи разрабатывались подробные,
рассчитанные на долгие годы планы разведывательной, подрывной и диверсионной
деятельности против Советского Союза. Такая деятельность в конце двадцатых и в
тридцатых годах была одним из важнейших элементов подготовки к захвату 
советских
дальневосточных территорий. Тайная война против нашей страны велась непрерывно,
настойчиво, не ослабевая ни на один день. Она не знала перемирий. Задолго до 
того, как в
мае 1939 года первые залпы необъявленной войны нарушили предрассветную тишину 
на
Халхин-Голе, сражения на этом тайном фронте были в полном разгаре.
В 1925 году дипломатические представители Советского Союза и Японии подписали в
Пекине конвенцию, определявшую основные принципы мирных взаимоотношений между
двумя странами. Япония приняла на себя обязательства не поддерживать ни прямо, 
ни
косвенно никаких организаций и группировок, деятельность которых была бы 
направлена
против СССР. Был подтвержден Портсмутский мирный договор, заключенный между
Россией и Японией после русско-японской войны. По этому договору Япония была 
обязана
не проводить никаких военных приготовлений в Маньчжурии и Корее и не 
использовать
принадлежащую ей Южно-Маньчжурскую железную дорогу в военных целях. Между двумя
странами были установлены нормальные дипломатические отношения, и, казалось, 
ничто не
должно было омрачить добрососедских отношений между Советским Союзом и Японией. 
Но
в действительности все было иначе.
В апреле того же 1925 года в штаб Квантунской армии, расположенный в 
Порт-Артуре,
прибыл из Токио майор японской армии Канда Масатанэ. Офицер имел рекомендации
начальника разведывательного отдела генштаба, что уже говорило о многом, и 
направлялся в
Харбинскую военную миссию, где он должен был заниматься вместе с сотрудниками 
миссии
сбором стратегически важных сведений о Северной Маньчжурии и СССР.
Скромный майор, в течение года проработавший до этого в разведывательном отделе
генштаба, оказался ревностным служакой. По собственной инициативе, разумеется,
почтительно испросив разрешение своего разведывательного начальства, которым 
подобные
инициативы всячески поощрялись, он решил заняться разработкой плана основных
мероприятий подрывной деятельности против Советского Союза. В какой мере 
подобная
деятельность соответствовала заключенной конвенции и нормализации отношений 
между
двумя странами, его не интересовало.
В конце 1927 года Канда Масатанэ закончил разработку подробного и 
обстоятельного
доклада, где каждое положение было взвешено и тщательно продумано. Документ 
занимал
50 страниц убористого текста и был озаглавлен «Материалы по изучению подрывной
деятельности против России». Отпечатанный в нескольких экземплярах, он был 
направлен с
соответствующими грифами секретности в штаб Квантунской армии и генеральный 
штаб,
где ему удалось произвести соответствующее впечатление. Скромный майор был 
замечен, и
это позволило ему сделать в дальнейшем блестящую карьеру. К концу Второй 
мировой
войны он был уже генерал-лейтенантом и увешан почти всеми орденами островной 
империи.
Доклад был программой разведывательных, диверсионных и подрывных мероприятий