почти всем нашим сотрудникам и большинству обслуживающего персонала», – писал 
он в
письме. В этом письме он также давал свои рекомендации: «Но самое главное в том,
 что они
расшифрованы, и если японцам понадобится, они в любой момент смогут воздать 
громкое
дело, так как подстроить что-нибудь проваленным работникам вовсе не трудно. На
основании этого я считаю необходимым перестроить всю работу „профессоров“
(сотрудников ИИО), законспирировать и снять проваленных работников (почти всех),
 а в
первую очередь нужно снять т. Вартэ. Едва ли есть у нас хоть один сотрудник, 
который не
знал бы о его работе».
Через месяц, 27 сентября Богомолов сообщил Стомонякову о том, что он написал
письмо наркому Литвинову, в котором предложил ограничить количество 
«профессоров» и
«юристов» (сотрудников Разведупра) до одного в каждом посольстве и потребовать 
от них
выполнять как следует
,
легальную работу, а также запретить вербовать работников на месте
из чи
оусской тюрьмы. Артузов оправдывал поведение Гартмана, а также
необх
,
с
м
раз переиграли дипломатов, отделавшись легким
испуг
ь из тюрьмы
резид
сла сотрудников полпредств и советских хозяйственных учреждений. По его мнению:
«Если мы проведем эти мероприятия, то в значительной степени устраним 
возможность
больших политических скандалов. Что касается наших работников в Китае, то 
нельзя
забывать, что японцы были бы весьма заинтересованы в том, чтобы устроить 
большой
скандал для нас именно здесь, в Китае». Он также предлагал, чтобы Полпреда 
ставили в
известность «при командировании каждого товарища, имеющего параллельную работу».
 15
ноября по поручению Стомонякова оба письма Богомолова были переданы члену КПК
Матвею Шкирятову.
26 ноября бывший начальник ИНО, первый заместитель начальника Разведупра
Артузов отправил секретарю ЦК ВКП(б) Ежову справку о виновности работников
Разведупра и ИНО, обвиняемых Богомоловым в связи с провалом выкупа резидента
Разведупра из Ханьк
одимость поездки в Ханькоу Муромцева и Косова. В справке он также указывал, что
Богомолов был в курсе всех мероприятий по освобождению а поездка в Ханькоу
проводилась с разрешения Полпреда. Оправдывал он и действия разведчиков ИНО:
«Считаю, что товарищи чекисты, взявшиеся организовывать выкуп из тюрьмы своего
товарища по разведке, резидента Разведупра, – поступили хорошо, так, как должны
поступать большевики-подпольщики в отношении попавшего в беду товарища». При 
этом он
скромно умалчивал о полной расконспирации (то есть непрофессионализме) 
работников
ИНО в Шанхае. Отмечал он и ошибочность пересылки денег легальным путем при 
помощи
аппарата Центросоюза, так как « овпадение провала выкупа с прилетом в Ханькоу
работников Центросоюза было поставлено в связь и раструблено в газетах». 
Артузов писал:
«Приговор суда – организатор выкупа присужден лишь к двум годам тюрьмы, и 
китайцы ни
в чем не смогли скомпрометировать Советские учреждения в Китае, если не считать
голословной газетной шумихи, которая обычно подымается по всякому текущему 
поводу. На
этот раз пресса не могла привести ни одного факта, уличающего наши заграничные 
органы в
нелегальщине, и ограничилась лишь раздуванием факта „случайного совпадения 
провала
дела выкупа в Ханькоу с приездом советских служащих туда же“. В общем, жалобы
Богомолова безосновательны, так как он все знал и не возражал, оскандалившиеся
разведчики проявили добрые намерения, и не стоит раздувать досадный эпизод,
обошедшийся без серьезных последствий.
Кончилась вся эта история тем, что КПК 11 декабря объявила строгий выговор 
Куцину
и указала Нейману и Гартману на недопусти ость нарушения правил конспирации в 
своей
работе за границей. Под постановлением поставили подписи члены комиссии