против
этих сил, не становясь простаком ни на минуту.
Была отработана система встреч – максимально страхующая от возможных опасностей
провала. Предусматривалась при встрече с агентом проверка возможности 
наблюдения.
Созда
подставки и
дезин
о
т о а
о я И
по
памят
валась такая обстановка при встрече, которая бы исключала возможность 
визуальной
фиксации (фотографирования) встречи, и особенно передачи документов из рук в 
руки.
Учитывалось, как будет происходить напоминание источнику о дате и месте 
последующей
встречи и перенос ее на другое место и время в случае необходимости. Надо было
предвидеть и такой возможный случай, когда уже предстояла встреча с агентом для 
обмена
материалами, но был замечен «хвост» и необходимо было встречу отменить. При 
этом
нельзя было показывать, что наружка обнаружена и резидент, идущий на встречу, 
хочет от
нее оторваться. Использовался и такой прием: когда обмен материалами был 
завершен,
резидент не возвращался сразу в посольство, около которого он мог быть 
перехвачен и
обыскан, а скрытно передавал материал своему помощнику, который его сопровождал 
при
встрече с агентом. Помощник первым возвращался с материалами в посольство, а 
потом туда
налегке возвращался и резидент. В общем, применялись все те приемы встреч с 
агентурой,
которые являются азбукой для любого современного начинающего разведчика. Но 
тогда
такие приемы азбукой не являлись. И чтобы их разработать и правильно применять,
резиденту пришлось использовать весь свой контрразведывательный опыт».
После передачи «Кротова» токийской резидентуре всех сотрудников и в Токио, и в
Москве интересовала надежность нового источника. Возможность
формации не исключалась, и новому резиденту приходилось проверять и
перепроверять, когда это было возможно, всю информацию, п лученную от этого 
источника.
«Кротов» давал материалы о поли ик -моральном состоянии японской рмии. В них
говорилось о самоубийствах солдат, об оппозиционных группировках среди 
офицерского
состава. Давал он и сводки по советскому посольству: какие оплошности допускают
сотрудники, выбрасывая черновики в корзину, это касалось работников военного 
атташата.
Из этого были сделаны выводы, и доступ японской обслуги в служебные помещения 
был
перекрыт. Анализировалась техника и обстановка встреч с агентом и тщательно 
изучалось
его поведение при встречах. Было строго установлено, что, когда встреча 
запланирована для
инструктажа источника, тогда не может быть и речи о передаче материалов. Когда 
же
встреча запланирована для обмена материалами или только для получения 
материалов, то не
может быть никакой беседы с источником. Основная цель, которую преследовал 
резидент, не
дать поймать себя с поличным, полностью исключить возможность международного
скандала. И основания для таких опасений были. В начале своей разведывательной
деятельности в Токио «Кротов» не имел возможности фотографировать документы.
Новейшей фототехники у него не было. Документы в оригинале он выносил из 
Главного
жандармского управления, где работал, и передавал на явке связнику или 
резиденту. Потом
документы доставлялись в Полпредство, там фотографировались и на следующей 
встрече
возвращались ему обратно. Такая вот допотопная схема получения информации на 
уровне
конца прошлого века. Современникам, начитавшимся шпионских романов и
насмотревшимся шпионских фильмов, когда фотокамеру заделывают в запонку и 
булавку
для галстука, это п кажетс невероятным. Но в начале 1930-х резидентура НО в 
Токио
работала в других условиях. Как «Кротов» при такой технике связи успешно