планы Японии». Неудивительно, что разведывательная работа этого японца 
оценивалась в
Москве очень высоко и в середине 1930-х, и в середине 1990-х, когда писалась 
официальная
история внешней разведки.
На самом северном японском острове Хакодате имелось советское консульство. В 
этом
учреждении работал резид
гин – «Аркадий». По договоренности с ИНО Центра этот остров входил в сферу
деятельности местного ИНО, которое имело на острове и своего резидента, и свою 
агентуру.
«Кротов» был рядовым сотрудником военной жандармерии и служил в подразделении,
которое вело наблюдение за советским консульством и осуществляло его охрану. 
Часто
посещал консульство, вел беседы с сотрудниками охраны. Основная тема бесед – 
угроза
консульству. Сотрудники, и в первую очередь «Аркадий», интересовались, кто им 
может
угрожать, какие экстремистские группы и организации существуют на острове, 
знает ли их
полиция и какие меры для безопасности консульства предусматриваются.
Затем сотрудники консульства обратились к нему с просьбой подробно 
информировать
их о тех фашистских организациях, от которых можно ожидать агрессивн
омить их с профилактическими мерами в отношении этих экстремистов. Потом
сотрудники поинтересовались, как разделяются функции в охране консульства между
жандармерией и полицией. Попутно удалось узнать у него структуру охранных 
органов и их
более широкие и многообразные функции. Удалось получить от него и личные
характеристики чинов жандармерии. За каждую информацию следовало вознаграждение,
 и
деньги делали свое дело. Наконец попросили у жандарма принести для озн комлени 
сводку
по экстремистским организациям, за которыми они вели наблюдение. За этот 
документ плата
была повышена. Затем выяснилось, что он кроме функций охраны должен следить за
поведением сотрудников консульства. У него попросили и за вознаграждение 
получили
сводку по наблюдению за сотрудниками консульства… Когда материалов, полученных 
от
«Кротова», накопилось достаточно, он и был завербован резидентом ИНО.
Но вскоре «Кротов» был переведен в Токийское жандармское управление. Он не
возражал, чтобы и в Токио давать кое-какую информацию, и был передан н
ентуре ИНО. Так у резидента Шебеко появился первый и пока единственный агент. 
Но
так как он на новой должности уже не мог посещать посольство, то пришлось
организовывать и проводить с ним встречи в конспиративных условиях.
Современные разведчики, а тем более резиденты, получают академическую
подготовку. К их услугам Военно-дипломатическая академия ГРУ или
дки с пятилетним сроком обу ения Свободное владение языком будущей страны
пребывания. Солидная стажировка и только потом их выпускают в свободное 
плавание под
присмотром опытных наставников. Для нашего времени была бы немыслимой менее
солидная подготовка. Но в 1930-х годах ничего этого не было. Не было академий с 
опытным
преподавательским составом, не было свободного владения каким-либо иностранным
языком, почти никогда не было, за редким исключением, и опытных наставников.
Разведчика кидали в воду – плыви как хочешь, может быть, выплывешь, а может 
быть,
пойдешь ко дну. Разведчики и резиденты того далекого времени учились на 
собственном
опыте, иногда расплачиваясь жизнью за свои ошибки. И об этом не мешало бы 
помнить
современным читателям и не удивляться некоторой примитивности, по теперешним
понятиям, в действиях токийской резидентуры в те далекие годы.
Новый резидент должен был сам во всем разобраться на месте и представить в 
Центр
свои соображения, не ограничивая при этом попытки к развертыванию 
разведывательной
работ
о тех далеких днях:
носить информацию или документ, – как он
держится
ли
он на
доклад о политико-моральном состоянии солдат японской армии. Дополнительные
сведе
е
прин
вать и такой возможный вариант, что он подставка или двойник. Поэтому я ввел