посольства.
Нужно было знакомиться со страной, вникать в новую для него работу посольства,
выполнять д
но, чтобы не выглядеть дилетантом в глазах японских дипломатических чиновников 
и
многочисленных иностранных дипломатов. Еще в конце 1920-х в постановлении 
Политбюро
подчеркивалось, что резиденты политической и военной разведок, пользующиеся
дипломатической «крышей», не должны пренебрегать выполнением своих 
дипломатических
обязанностей, чтобы не вызвать подозрений со стороны контрразведки противника. 
Так что
на дипломатическом поприще приходилось работать в полную силу. И, конечно, 
продолжать
изучать японский язык. Склонность к языкам у него была. Японский он знал 
отлично. Мог
свободно разговаривать на любые темы, читать газеты и журналы и даже читать 
переписку
на японском языке, а это гораздо труднее, чем читать печатный текст. Блестящее, 
для
иностранца, знание языка способствовало установлению неформальных доверительных
связей и знакомств со многими влиятельными чиновниками японского МИДа, а это 
давало
возможность иногда выполнять конфиденциальные поручения.
Были у него контакты и с «соседями». Одним из легальных резидентов военной
разведки в Японии в начале 1930-х был Михаил Абрамов. О нем известно очень 
немногое.
Он бы
Г
и
обязанности. Хорошо изучил страну, приобрел солидные связи и
знако
д б
го секретаря посольства, Ивана Шебеко.
Очев с
л офицером русской армии, и его очень уважал и ценил Берзин. В конце 1920-х он 
был
резидентом в Тяньцзине, а потом резидентом в Японии под «крышей» вице-консула в 
Токио
и под фамилией Шадрин. Очевидно», «крыша» вице-консула была представлена
разведупровским резидентам. Василий Сухоруков ведь тоже работал под «крышей» 
вице-
консула в Мукдене. лавным резидентом Разведупра в Японии в начале 1930-х был 
Аркадий
Асков – первый секретарь посольства по печати. Он родился в 1897 году в 
Чернигове. Член
партии с 1918-го, во время гражданской на подпольной и партийной работе. С 1923 
года в
Разведупре. В 1925-м окончил японское отделение Восточного факультета Военной
академии. И сразу же был послан на разведывательную работу в Японию: вначале 
под
«крышей» секретаря консульства в Нагасаки Цуруге, а потом вице-консулом и 
консулом в
Кобе. После пяти лет работы в Японии был отозван в Москву в распоряжение 
Управления и
одновременно был назначен референтом по печати в Наркоминдел. Возможно, что с 
учетом
референтской работы он и был назначен в 1933-м первым секретарем по печати 
советского
посольства в Токио. На этой должности он проработал до 1937-го. Потом его 
отозвали в
Москву, 26 мая 1937-го арестовали и 2 сентября расстреляли. Еще один опытный 
разведчик
ушел в небытие.
Алексеев был резидентом ИНО до 1932 года. Отлично работал, исполняя свои
дипломатические
мства в мидовских кругах и среди иностранных дипломатов. Но, очевидно, он стал
больше дипломатом, чем разведчиком. Посол в Японии Трояновский очень высоко 
ценил его
дипломатические способности и во время одной из своих поездок в Москву добился 
в ЦК
партии откомандирования Алексеева на постоянную работу в Наркоминдел. При этом
дипломатические способности нового сотрудника были оценены очень высоко. Он 
получил
значительное повышение и должность первого секретаря посольства и Генерального 
консула
в Токио. Когда новый начальник отдела узнал об этом, то было уже поздно: ИНО 
потеряло в
Токио очень перспективного работника, который мог бы развернуть широкую
разведывательную работу. Все возможности у Алексеева для этого были. По