много раз: 
партизанские костры, круг над условными огнями и прыжок в неизвестность.

Первая группа десантников, которую возглавлял Александр Творогов, командир 
войсковых разведчиков, приземлилась в двухстах километрах от того места, 
которое планировалось. Она была выдана местным предателем и в ожесточенной 
схватке с карателями почти целиком погибла.

20 июня в районе железнодорожной станции Толстый Лес была сброшена группа, в 
которую входили Медведев, его заместитель по разведке Александр Лукин, командир 
радиовзвода Лидия Шерстнева, разведчицы Симона Гринченко и Мария Фортус (обе 
они в свое время героически воевали в Испании) и несколько испанцев.

Но не для всех высадка завершилась успешно. Погиб самый молодой боец отряда 
шестнадцатилетний Толя Пронин. Когда начались бои под Москвой, он учился в 
ремесленном училище. В армию его, естественно, не взяли, несмотря на все 
старания. Тогда Толя умудрился пройти всю прифронтовую полосу и проникнуть в 
избу, в которой расположился штаб одной из армий, защищавших столицу. Ничуть не 
смутившись высокого начальства, Толя стал настоятельно просить, чтобы его 
зачислили в разведку.

– Ну какой из тебя разведчик, пойди подрасти, – хмуро сказал командарм.

– То есть как какой из меня разведчик? – обиделся Толя. – Сумел же к вам 
пролезть, хоть вашу избу целый взвод охраняет.

Генерал вызвал майора – коменданта штаба. Совершенно растерявшийся майор не 
сумел объяснить, каким образом в охраняемой избе очутился неизвестный ему 
подросток. Генерал рассмеялся и тут же приказал зачислить Анатолия Пронина в 
разведку. Какие еще слова командарм адресовал коменданту, Пронин из вежливости 
не расслышал.

Так Анатолий стал разведчиком, и хорошим, не раз отличившимся в боях под 
Москвой. А весной он узнал от своего старшего друга Всеволода Попкова о 
формировании особого отряда и уговорил Д. Н. Медведева взять его к себе.

Группа во главе с начальником штаба майором Федором Пашуном, в составе которой 
летел Пронин, была обстреляна немцами еще в воздухе над станцией Хойники. 
Анатолий был ранен, приземлился без сознания. Немцы схватили юношу, почти 
мальчика, долго допрашивали, зверски пытали. Анатолий не сказал ни слова. Его 
повесили…

Кроме Пронина, гитлеровцы схватили еще одного парашютиста – Калашникова, 
сломавшего себе обе ноги при неудачном приземлении. Калашников тоже ничего не 
сказал на допросах, но уже из фактов немцам, конечно, стало ясно, что сброшен 
десант. Гитлеровцы начали поиски, а отряд никак не мог тронуться к Ровно, 
потому что еще не встретил группу, заброшенную под командованием начальника 
штаба Федора Пашуна.

Ночи проходили неспокойно. Каждое утро часовые докладывали, что слышали в лесу 
какое-то неопознанное шевеление, улавливали за деревьями колышущиеся тени. Сам 
лагерь был разбит на возвышенном, открытом со стороны леса месте. Палатки, 
натянутые из белого парашютного шелка, ночью буквально светились за десятки 
метров, словно серебряные пузыри.

На рассвете 28 июня в лесу загремели выстрелы. Разведчики Володя Цароев, 
Валентин Семенов, Христофор Музин, Константин Пастаногов, посланные на задание, 
не успев отойти от лагеря на несколько сот метров, натолкнулись на колонну 
карателей. Немцев и полицейских было около двухсот, в отряде же в ту пору 
насчитывалось всего семьдесят два бойца.

Хорошо проявил себя в атом первом бою комиссар Стехов. Под огнем, с маузером в 
руке, он спокойно собирал молодых, еще не обстрелянных бойцов. И они сразу 
успокаивались, брали себя в руки.

Короткий этот бой показал, что в подборе людей ошибки допущено не было. Все 
бойцы сражались храбро, самоотверженно, умело применяя подмосковную выучку. 
Каратели были разбиты и бежали, оставив около сорока трупов. Отряд захватил 
трофеи, в том числе два ручных пулемета. Но и отряд потерял двух товарищей, 
всеобщих любимцев: пробитого восемнадцатью пулями Анатолия Капчинского, 
знаменитого до войны конькобежца, и комсорга Семена Прохорова, только что 
окончившего институт в Москве. Восемь бойцов получили ранения.

Группу Пашуна все же удалось разыскать, и отряд смог, наконец, отправиться к 
Ровно. Идти было тяжело. Особенно мучились раненые, которых первое время, пока 
не раздобыли лошадей, несли на носилках. Гитлеровцы, нарушая международные 
законы ведения войны, применяли против партизан разрывные пули, наносившие 
очень тяжелые, медленно и плохо заживающие раны. Тряска по лесным тропам 
причиняла восьми раненым бойцам невыносимые страдания, но они держались 
мужественно и стойко.

На протяжении всего пути чувствовалось