яснил, что от нее требуется, а 
остальное предоставил Лондону. Кроме того, я запросил два джипа, легкие палатки,
 различное полевое оборудование, компасы и всякую всячину. Технические 
специалисты, которые всегда склонны думать, что их талант используется не в 
полной мере, взялись за работу, с большим рвением и даже прислали много вещей, 
которых я не просил. "На испытание", - сказали они. В течение зимы в нашей 
кладовой скопилось внушительное количество ящиков. Обращала на себя внимание 
камера. Я воображал, что мне пришлют небольшой сложный аппарат, который нельзя 
будет заметить с советских сторожевых вышек на расстоянии ста метров. Однако, 
когда я увидел ее, она показалась мне величиной с трамвай. Первой моей реакцией 
было решение, что лично я никогда не стану таскать такое чудовище по 
раскаленным склонам Арарата и Аладага. У меня был крепкий молодой помощник, 
который как раз подходил для такой тяжелой работы. 

В течение зимы и весны мне вновь пришлось заняться скудными источниками 
информации, имевшимися в самом Стамбуле. Следуя стандартной процедуре, я начал 
зондировать членов английской колонии. Это была неблагодарная работа. Конечно, 
среди англичан, живущих за рубежом - бизнесменов, журналистов и т. п., - 
встречаются такие, кто готов поставить себя под удар. Но это обычно мелкая 
рыбешка: их возможности ограничены. Люди с большими возможностями, как правило, 
не склонны идти навстречу СИС: им есть что терять, они имеют обязанности по 
отношению к себе, к своим семьям и даже по отношению к своим проклятым 
акционерам. Они часто соглашаются сообщать все, что им "случится узнать", а это 
неизменно бесполезные сплетни. На то, чтобы пойти на риск и систематически 
добывать информацию, у них не хватает патриотизма, и я не мог предложить им 
ничего похожего на те выгоды, которые они получали, например, от нефтяных 
компаний или строительных фирм. Меня изводили запросы Лондона, требовавшего 
информацию о турецких портах, которые, кстати сказать, были построены 
английскими концернами. Отсутствие успехов в Стамбуле повышало значение наших 
планов в отношении Грузии. В этом деле уже намечался некоторый прогресс. 
Жордания, к моему удивлению, выполнил свое обещание, и вскоре мне сообщили, что 
два кандидата проходят подготовку в Лондоне. Мне предстояло увязать вопрос с 
турками, и после нескольких дискуссий с "дядей Недом" мы договорились о приеме 
агентов в Стамбуле и их последующей отправке в Эрзурум. Но в одном решающем 
пункте "дядя Нед" оказался непоколебим. Тефик-бей, сказал он, возьмет на себя 
руководство всей операцией в Эрзуруме и сам займется подготовкой переброски 
агентов через границу. "Дядя Нед" настаивал на своем под предлогом обеспечения 
моей безопасности. Итак, я не должен был сопровождать их. Но, учитывая, что он 
разрешил мне разъезжать по всей пограничной зоне в связи с операцией 
"Спайгласс", предлог его был абсурдным. Очевидная цель турок заключалась в том, 
чтобы заполучить агентов в свои руки на последние сорок восемь часов и дать им 
свои задания. В результате бедным грузинам предстояло пересечь границу с одним 
заданием от Жордании, с другим - от нас и с третьим - от турок. Каждый старался 
склонить чашу весов в свою сторону. Я очень неохотно уступил "дяде Неду", когда 
мне показалось, что он готов сорвать задуманную мною операцию. 

Наконец мы собрались в Эрзуруме: Тефик-бей, я и два грузина. Последние были 
довольно развитые и энергичные люди, однако их прошлое внушало мало уверенности 
в успехе. Обоим было по двадцать с лишним лет, и родились они в Париже. Грузию 
знали понаслышке и верили всем эмигрантским россказням об условиях жизни в их 
стране. Один из них был явно в подавленном настроении. Тефик-бей объяснил по 
карте, что он намерен перебросить их в район турецкой деревни Позов, 
расположенной напротив советского городка Ахалцихе. Мы определили время 
переброски с учетом положения луны, осмотрели оружие и снаряжение, которыми 
грузин снабдили в Лондоне. Я задумался над тем, к кому первому попадут мешочки 
с золотыми соверенами и наполеондорами - русским или туркам. Когда мы остались 
с Тефиком наедине, я высказал сомнение в целесообразности переброски грузин 
через границу прямо против гарнизонного городка, но он возразил мне, сказав, 
что в этом секторе идеальная местность. "Но раз она идеальная, - не 
успокаивался я, - ее, наверное, лучше патрулируют?" Он только пожал плечами. 
Мне трудно было спорить: я не знал этого участка границы. Может быть, Тефик был 
прав. Во всяком случае, для меня было важно сделать все возможное для "успеха" 
операции. 

Итак, два грузина в сопровождении турецкого офицера отправились в Ардаган и 
дальше на север. Мне оставалось лишь сидеть в Эрзуруме и кусать ногти. Один из 
людей Тефика был приставлен ко мне и постоянно сопровождал меня на почтительном 
расстоянии - метрах в пятидесяти. Я развлекался тем, что в самое жаркое время 
дня уходил за город и быстро шагал, наблюдая, как турок начинал снимать шляпу, 
потом галстук и, наконец, пиджак. 

Я сидел у Тефика, когда пришла ожидаемая телеграмма из Ардагана: два агента 
переброшены через границу в такое-то время. Через столько-то минут послышалась 
автоматная очередь, и один из агентов упал. Другого видели в последний раз, 
когда он широко шагал через редкий лес, удаляясь от турецкой границы. Больше о 
нем ничего не слышали. 

После этого де