ицы, о множестве сторожевых вышек и о 
непрерывно вспахиваемой полосе, на которой нарушители границы вынуждены 
оставлять следы. Разведывательные карты Тефика обнаруживали бедность его 
ресурсов. Ему удалось установить, да и то неточно, номера всего лишь нескольких 
советских воинских частей, расположенных в непосредственной близости от границы.
 Даже не делалось попыток проникнуть в глубину. Это была удручающе нетронутая 
целина. 

Беседа с Тефиком привела меня к определенному заключению: для "проникновения 
вглубь", под которым я понимал засылку постоянных агентов в Ереван, Тбилиси и 
восточные порты Черного моря, бесполезно искать агентов на месте. Население на 
турецкой стороне границы было слишком отсталым, чтобы дать необходимый материал.
 К тому же Тефик прочесывал эту область в течение многих лет, и было бы глупо 
думать, что я смогу добыть подходящий материал там, где это не удалось ему. 
Чтобы найти хороших агентов и подготовить их для выполнения требований СИС, 
очевидно, надо было сосредоточить внимание, например, на грузинских и армянских 
эмигрантах. Поэтому в своем первом докладе Лондону я просил дать указания 
резидентурам СИС в Париже, Бейруте, Вашингтоне и других местах, где 
сосредоточивались эмигранты, начать соответствующие поиски. 

Однако замечание Тефика внушило мне мысль иного порядка. Он рассказал о 
великолепном виде на Ереван, который открывается с турецкой границы. Я подумал, 
что, если штабы вооруженных сил в Лондоне так заинтересованы в топографических 
съемках турецкой территории, они могут так же благосклонно отнестись к дальней 
фотографической разведке советской пограничной территории. Еще до отъезда из 
Эрзурума я начал составлять докладную записку с описанием общей идеи такой 
операции. Я назвал ее операцией "Спайгласс" ("подзорная труба" (англ.). - Прим. 
пер.). У меня почти не было сомнения, что она будет одобрена хотя бы потому, 
что технические специалисты СИС получат возможность испытать новейшее 
фотографическое оборудование. 

Я вернулся в Стамбул удовлетворенный результатами поездки. С точки зрения 
планов проникновения в Советский Союз было достигнуто очень мало, но зато у 
меня появились кое-какие идеи, которые могли на некоторое время занять Лондон. 
Я сильно сомневался в том, что их реализация принесет вооруженным силам 
Великобритании какую-то пользу, но мне она давала хороший предлог для 
длительного и внимательного изучения турецкой пограничной территории. 

Мои предложения вызвали в Лондоне благоприятный отклик. Задолго до этого, когда 
я еще работал в газете "Таймс", я научился некоторым приемам, с помощью которых 
сомнительные мысли можно облекать в такую форму, что они начинают нравиться 
даже самым придирчивым членам "Атенеума" (литературный клуб в Лондоне. - Прим. 
пер.). Из Лондона в Париж был послан эмиссар для обсуждения этой проблемы с 
меньшевиком Жорданией, который когда-то был главой недолговечной "независимой 
республики Грузии", возникшей во время смятения, вызванного Великой Октябрьской 
революцией. Жордания считался общепризнанным лидером грузинской эмиграции, и 
СИС было бы очень трудно завербовать грузин-добровольцев без его благословения. 
Разумеется, просьба англичан поставила его в затруднительное положение, так как 
у него не было сомнений в том, как примут на родной земле его посланцев. 

Не нам было разубеждать его, и мы с благодарностью приняли его обещание 
подобрать подходящих людей. Однако наш эмиссар, очевидно, имел какие-то 
опасения. В телеграмме, которую он послал мне и в которой сообщал о результатах 
миссии, он назвал этого престарелого государственного деятеля "глупым старым 
козлом". 

И нам действительно пришлось испытать трудности с Жорданией. 

К тому времени у меня уже было достаточно ясное представление о будущих 
действиях. Мы начнем с засылки нескольких агентов на короткие сроки, на 
несколько дней или, может быть, недель, в целях изучения возможностей 
нелегального существования в Грузии. Найдутся ли безопасные дома? Возможно ли 
легализоваться путем покупки документов или каким-то другим способом? Как 
установить надежные линии связи? Если эти пробные вылазки пройдут гладко, со 
временем стоит приступить к созданию постоянной сети, определив ее организацию 
и методы работы в зависимости от результатов предварительной разведки. 

Что замышлял Жордания, узнать было нелегко. Я подозревал, что он намеревался с 
самого начала нагрузить своих людей пачками подстрекательских листовок, а это 
наверняка не понравилось бы министерству иностранных дел. Отношения СИС с ним 
стали походить на китайскую беседу за чашкой чая. Мы должны были быть вежливы с 
Жорданией, поскольку он мог лишить нас кандидатов в агенты, но в то же время 
сам он без нашей помощи не мог переправить своих людей в Грузию. Эмиссар СИС 
вскоре выучил наизусть расписание самолетов между Лондоном и Парижем и 
признался, что у него даже появилось отвращение к самому виду Парижа. Таким 
образом, проведение намеченного мероприятия в жизнь началось в обстановке 
сильных взаимных подозрений. 

Мой план "Спайгласс", был признан "чрезвычайно интересным". Это меня 
устраивало: значит, большую часть следующего лета, когда дипломатический корпус 
переедет из Анкары в Стамбул, я смогу провести в противоположном конце Турции. 

Принятие моего плана также означало, что я мог запросить и получить почти любое 
количество самого различного оборудования. Главным предметом, разумеется, была 
фотокамера. Не обладая техническими знаниями в области фотографии, я не мог 
конкретно назвать марку камеры. Я просто об